Россия

2019

[Сборник рассказов и повестей] / Сост. Нил Гейман, Эл Саррантонио; Оформл. Екатерины Ферез. – М.: АСТ, 2019. – 640 с. 7 000 экз. – (Все новые сказки). 2 000 экз. (п) ISBN 978-5-17-114622-1

Переиздание антологии «Все новые сказки» (2013). Оригинальное название антологии – «Stories: All-New Tales» (2010).

Все издания

• Нил Гейман. Всего четыре слова: [Предисловие] / Пер. Е. Мартинкевич – с.8-12
• Родди Дойл. Кровь: [Рассказ] / Пер. С. Силаковой – с.13-26
• Джойс Кэрол Оутс. Окаменелости: [Рассказ] / Пер. С. Силаковой – с.27-45
• Джоан Харрис. Пожар на Манхэттене: [Рассказ] / Пер. С. Силаковой – с.46-69
• Нил Гейман. Истина – пещера в Черных горах: [Рассказ] / Пер. Е. Мартинкевич – с.70-102
• Майкл Маршалл Смит. Неверие: [Рассказ] / Пер. М. Тогобецкой – с.103-112
• Джо Лэнсдейл. Звёзды падают: [Рассказ] / Пер. М. Тогобецкой – с.113-150
• Уолтер Мосли. Дитя Ночи: [Рассказ] / Пер. А. Осокина – с.151-188
• Ричард Адамс. Нож: [Рассказ] / Пер. Н. Казаковой – с.189-192
• Джоди Пиколт. Вес и мера: [Рассказ] / Пер. М. Мельниченко – с.193-213
• Майкл Суэнвик. Озеро гоблинов: [Рассказ] / Пер. С. Силаковой – с.214-230
• Питер Страуб. Гуру: [Рассказ] / Пер. С. Силаковой – с.231-238
• Лоуренс Блок. Поймал – отпустил: [Рассказ] / Пер. С. Силаковой – с.239-255
• Джеффри Форд. Платье в горошек под полной луной: [Рассказ] / Пер. С. Силаковой – с.256-274
• Чак Паланик. Лузер: [Рассказ] / Пер. М. Тогобецкой – с.275-285
• Диана Уэйн Джонс. Дневник Саманты: [Рассказ] / Пер. М. Мельниченко – с.286-310
• Стюарт О'Нэн. Земля пропавших: [Рассказ] / Пер. М. Тогобецкой – с.311-318
• Джин Вулф. Лест на ветру: [Рассказ] / Пер. С. Силаковой – с.319-337
• Кэролин Пакхерст. Нехорошо: [Рассказ] / Пер. М. Глезеровой – с.338-352
• Кэт Ховард. Моя жизнь в литературе: [Рассказ] / Пер. С. Силаковой – с.353-360
• Джонатан Кэрролл. Пусть прошлое начнётся: [Рассказ] / Пер. С. Силаковой – с.361-377
• Джеффри Дивер. Терапевт: [Повесть] / Пер. М. Тогобецкой – с.378-427
• Тим Пауэрс. Параллельные линии: [Рассказ] / Пер. С. Силаковой – с.428-442
• Эл Саррантонио. Секта носатых: [Рассказ] / Пер. М. Тогобецкой – с.443-454
• Курт Андерсон. Секретный агент: [Рассказ] / Пер. М. Тогобецкой – с.455-481
• Майкл Муркок. Истории: [Рассказ] / Пер. М. Тогобецкой – с.482-520
• Элизабет Хенд. Первый полёт «Беллерофонта»: [Повесть] / Пер. С. Силаковой – с.521-593
• Джо Хилл. Дьявол на лестнице: [Рассказ] / Пер. М. Глезеровой – с.594-619
• Примечания – с.620-637

Как-то раз мы с Элом Саррантонио разговорились об антологиях короткого рассказа. В то время он редактировал громадную антологию наисвежайших ужасов, да еще антологию наисвежайшего фэнтези, и каждая из них была в своем роде хрестоматийна. В ходе беседы выяснилось, что между нами имеется нечто общее: обоих нас в первую очередь интересовали сюжеты. Обоим нам не хватало историй, которые не оставят нас равнодушными, обоим хотелось читать такое, чтобы рука сама тянулась перевернуть страницу. И – да, чтобы язык непременно был хорош (с чего бы вдруг довольствоваться меньшим?). Вдобавок, и мне и ему нужны были сказки, где яркие вспышки магии используются затем, чтоб показать нам то, что мы уже видели тысячу раз, совершенно по-новому, будто впервые. Одним словом, и он, и я желали всего – всего и сразу.

И вот, мало-помалу, желание обернулось делом.

В детстве я вечно не давал старшим покоя, требуя сказок. Родным приходилось то импровизировать, то читать мне сказки из книг. Едва научившись читать самостоятельно, я сделался одним из тех детей, что жизни себе не мыслят без книги под рукой. По книжке в сутки проглатывал, а то и больше! К сказкам тянуло неудержимо, каждый день, каждую минуту, они давали мне то, что может дать человеку только художественная литература, а именно – возможность побывать в сказке самому.

Да, кино, телевизор – все это прекрасно, вот только там невероятные приключения случались с другими людьми, не со мной. А истории, что я отыскивал в книгах, творились прямо в моей голове. Читая книги, я переносился в сказку, погружался в ее мир с головой.

Таково волшебство литературного творчества: берешь слова и строишь из них целые миры.

Со временем я становился читателем все более разборчивым, все более привередливым (до сих пор помню, как в первый раз понял, что заранее знаю, чем все закончится, и как впервые отметил, что манера повествования не дает хода развитию сюжета). Но странное дело: развитие литературного вкуса ничуть не мешало все острее и острее чувствовать нехватку той самой движущей силы, той самой увлекательности, того самого волшебства, что не дает оторваться от книги. Бывало, читаю и вижу – да, превосходная проза, но мне на это просто плевать.

В чем дело? А дело всего-навсего в паре слов.

Есть на свете люди, читающие только нехудожественную литературу – биографии, или, скажем, путевые заметки. Есть те, кто не читает ничего, кроме творчества поэтов-конкретистов. Есть и такие, кто читает лишь книги «полезные», способствующие саморазвитию и улучшению собственной будущности, повествующие о том, как пережить грядущий финансовый кризис, как обрести уверенность в себе, как выигрывать в покер или мастерить пчелиные ульи... Да что там, меня самого порой можно застать за чтением книг по пчеловодству: ведь я пишу художественную прозу, и странным, необычным знаниям всегда рад. Что бы мы ни читали, всех нас объединяет одно – мир повествования, мир сказки.

Есть, конечно, на свете и те, кто не читает вовсе. Видел я одного человека – немолодого, за девяносто, который, услышав, что я писатель, признался: однажды, задолго до моего рождения, он пробовал почитать книгу, но так и не сумел отыскать в этом какого-либо смысла, и с тех самых пор книг больше в руки не брал. Я поинтересовался, не помнит ли он заглавия, однако он, совсем как некто, однажды попробовавший съесть улитку и не нашедший в сем блюде ничего особенного, а потому и не посчитавший нужным запомнить породу улитки, ответил, что книга эта наверняка ничем не отличалась от любой другой.

Однако вернемся к нашей паре слов.

В чем дело, я понял каких-то дня три назад, прочитав в своем блоге:

Дорогой Нил!

Если бы вам представилась возможность выбрать любую цитату из собственных или чужих произведений и написать ее на стене детского отдела публичной библиотеки, что бы вы выбрали?

Заранее благодарю за ответ!

Линн

Тут я несколько призадумался. О книгах и детском чтении я в жизни говорил немало, а уж другие высказывались на эту тему куда лаконичнее и содержательнее. Но вдруг меня осенило, и вот что я написал в ответ:

Пожалуй, будь выбор за мной, я не стал бы портить библиотечную стену цитатой. Скорее, я просто напомнил бы людям о власти сказок – о том, отчего сказки вообще существуют. И написал бы всего пару слов, но таких, которым любой рассказчик рад больше всего на свете. Тех самых, что дают нам понять: да, сказка вышла на славу, и страницы ее будут листать одну за другой. Вот эти слова:

– А дальше?^[1]

Да, это они – та самая пара слов, что произносит любой ребенок, когда, рассказывая ему сказку, делаешь паузу. Та самая пара слов, что слышишь в конце каждой главы. Та самая пара слов, сказанных вслух или в мыслях, что дает тебе, рассказчику, понять: слушатели задеты за живое.

Для некоторых из нас радость литературного творчества заключена в возможности дать волю фантазии, отрешиться от этого мира и помечтать. И вот в разговоре с Элом Саррантонио я осознал, что не мне одному все сильнее и сильнее мешают, досаждают так называемые «рамки жанра», что жанровая классификация, придуманная лишь затем, чтоб людям было проще отыскивать на полках книжных магазинов чтение по вкусу, начинает диктовать авторам, о чем и как надлежит писать. Вот, например, мне очень нравится слово «фэнтези», но почему? Да потому, что предоставляет автору невероятную свободу – своего рода бесконечную площадку для игр, ограниченную только рамками воображения. Коммерческое же фэнтези меня не привлекает ничуть. Коммерческое фэнтези, к добру это или к худу, склонно строго держаться границ существующей колеи, проложенной еще Дж. Р. Р. Толкином либо Робертом Э. Говардом и оставляющей в стороне великое множество невостребованных историй, а значит, лишающей автора целого мира. Между тем на свете так много прекрасной фантастики – фантастики, подвластной только писательскому воображению и не вписывающейся в рамки каких-либо «жанровых» стеллажей. Она-то нам с Элом Саррантонио и требовалась.

Оба мы полагали, что фантастика может достичь куда большего, чем отводят ей ее недруги. Фантастика может освещать реальность, а может и искажать ее до неузнаваемости, может рядить ее в причудливые маски, а может и вовсе спрятать за ненадобностью – то есть, может показать тебе знакомый мир таким, каким ты его никогда не видал и даже не думал увидеть. Не зря Г. К. Честертон, сравнивая чтение фантастики с отъездом на отдых, говорил, что самое важное – момент возвращения домой: только в такие минуты и видишь места, где прожил всю жизнь, свежим взглядом.

Подумав обо всем этом, мы с мистером Саррантонио бросили клич, и в ответ новые истории, новые сказки хлынули к нам рекой. Писатели охотно приняли вызов, а мы мало-помалу привыкли ожидать от них только самого неожиданного.

«А дальше?»

Истинное волшебство этого коротенького заклинания – в том, что оно породило на свет сотни миллионов слов, превратив тех, кто никогда в жизни не помышлял о лаврах рассказчика, в сказочников, способных заткнуть за пояс саму Шахразаду, а то и утереть нос Джозефу Джоркенсу из рассказов лорда Дансени. Перевернешь страницу – и приключения начинаются.

Одним словом, там, дальше, вас кое-что ждет. Стоит только перевернуть страницу.

1 Конечно, можно было бы формально сохранить четыре слова из английского оригинала, написав «а что было потом?», но, согласитесь, это звучит несколько искусственно и совсем не так выразительно. – Примеч. ред.