Прошло двести миллионов лет, и близился катаклизм: Новый год Галактики!

Жребий пал на окраинную, захудалую звездочку. Устроив диспетчерский пункт на одной из ее планет, Зодиаки расположились в горной хижине. Их очень смешило обличье аборигенов, которое они приняли для удобства: один потрясал львиной гривой, другой качал рогами, третий шевелил клешней. Лишь Двенадцатый – Водолей – ежился голым, безволосым телом.

— Приступим,— сказали Зодиаки.

И вдруг обнаружили... Тринадцатого. Это был лыжник, который задремал с вечера и теперь с изумлением таращился на маскарад.

– Приятель,– спросил он Двенадцатого. – Разве Новый год уже наступил?

– Сейчас наступит, – ответил Двенадцатый.– Кто-нибудь из нас переведет вот эту галактическую стрелку на двести миллионов лет вперед: Солнце превратится в Сверхновую, и часть Вселенной перестанет существовать.

– А как же Земля?! Люди? Вы сами?

– Мы звезды,– последовал безмятежный ответ.

Лыжник уже не надеялся, что это маскарадная шутка. Затылок ему стянуло гусиной кожей.

В гигантском коловращении Вселенной частный случай Земли, волнуемой многими дыханиями, был в глазах Зодиаков не более чем игральной фишкой!

Но бесполезно молить или убеждать их. Чтобы возник контакт, недостаточно понять логику друг друга. Это, разумеется, уже кое-что, но плачевно мало для дружелюбия! По-настоящему сближает только общность чувств, возможность заразиться схожими эмоциями, разделить смех или плач...

Лыжник не являл собою мужа науки, одержимого жаждой познания во что бы то ни стало. Не оказался он и тонкой артистической натурой: зрелище вселенского пожара не возбуждало его любопытства! К счастью, это был самый обыкновенный человек. Сметливый, энергичный, с хитрецой и оптимизмом.

– Дяденьки,– попросил он, – дайте мне крутануть эту штуковину, а?

И бесшабашно сдвинул лыжную шапочку с затылка на брови.

Зодиаки с важностью переглянулись. Но, не дожидаясь ответа, одним прыжком он подскочил к волшебному циферблату, уцепился за тяжелую стрелку и, налегая всем телом, крутанул ее... назад. Сколько хватило сил.

...Прежде чем окончательно утратить человеческое сознание, он успел ощутить себя в остаточной луже первобытного океана.

Шло бурное горообразование. Первый кленовый листок качался на мелких волнах... Резвились панцирные рыбы...

«Ничего, в запасе двести миллионов лет. Начнем сначала!»

Новосел планеты, летающий ящер, лукаво ощерил зубатый клюв.