В рассказе Ларри Айзенберга «Время его жизни» (The Time of His Life, 1968) нобелевский лауреат, руководитель большой лаборатории, разработал теорию, которая выявила факторы, управляющие биологическими часами. И как следствие, проблема направленности времени. Он даже создал прибор, прошедший успешное испытание на обезьянах. Одну из них он запер в магнитном поле с частотой 8 колебаний в секунду, как у метаболизма живых существ. Затем постепенно начал увеличивать частоту колебаний и ее биологические часы сами по себе ускорили свой ход. И обезьяна состарилась на глазах.

Он предложил участвовать в развитие это теории собственному сыну Джону, но тот, страдая от того, что всегда оставался в тени своего знаменитого родителя, отказался. Хотя ижея была захватывающая. Ведь если можно остановить время для конкретного индивидуума, то это первый шаг к бессмертию. Но, тем не менее, Джон попросил отца стать первым испытуемым его прибора, когда дело дошло к опытам на людях. Он втайне хотел «вернуться» на двадцать лет назад и начать сначала, но оказалось, что отец втайне уже провел опыт на себе. Когда он снял парик и смыл грим, то предстал перед Джоном почти ровесником.

Этого Джон уже не смог вынести. От обиды и злости он пил несколько дней и в итоге впал в невменяемое состояние. Когда же его разум вновь обрел ясность и способность к восприятию мира, оказалось, что его тело – это тело семидесятилетнего старика, лауреата Нобелевской премии. Тело его отца, который в то же самое время щеголяет сорокалетним по лаборатории и которого любит молоденькая лаборантка.

Но главное, такой «обмен телами» устроил и примирил обоих. Отец получил молодость, а его сын – признание и почет.