Роман Лазаря Лагина «Голубой человек» (1966) автор писал с начала 1960-х годов и предназначался для взрослой аудитории. Хотя главный герой произведения совсем еще молодой человек – учащийся заочного института и работник транзисторного цеха на московском заводе Юрий Антошин. Сирота. Воспитывался в подмосковном детском доме. Там он получил прозвище «историк-марксист», т.к. посещал политкружок, которым с удовольствием руководила Александра Степановна Беклемишева – поджарая, по-девичьи стройная 75-летняя большевичка, бывший директор завода. В этом кружке Юра был одним из первых учеников и очень сдружился со своим педагогом: отлично знал историю возникновения ВКПб, имел хорошую память и склонность к ораторству.

События в книге начинаются с точной даты – 13 января 1959 года. В этот совсем не примечательный день, вечером, при выходе из кинотеатра Юра поскользнулся и с силой грохнулся на ступеньки. В боку сильно закололо, в глазах потемнело и...

Далее события романа переносятся на шестьдесят пять лет назад – а именно в 31 декабря 1893 года. Что стало причиной этого фантастического события, так и осталось загадкой и для главного героя и для читателей. Да это и не суть важно. Главное, что перед героем книги, человеком второй половины ХХ века, открылся совершенно незнакомый ему мир. Это была совсем другая жизнь Москвы конца XIX века. И в ней он оказался приезжим из деревни отроком Егором Антошиным (по-видимому дедом себя самого), проживающим у родственником – сапожника Степана Кузьмича и его жены Ефросиньи.

Естественно, что очень скоро оказалось, что Егор (Юра) отличается от нынешних современников – он грамотен, не очень понимает окружающую его действительность, изъясняется совсем не так, но ему удалось придумать убедительные доказательства своим родственникам и будущим знакомым относительно такого отличия. Книга очень живописно и правдиво описывает жизнь обычных мастеровых и рабочих людей того периода, когда только зарождалось революционное движение в России. И Юра (Егор), зная дальнейший ход истории, сам включился в это движение. Происходившие с ним в течение восьми месяцев жизни в старой Москве события и знакомство с одним из первых революционеров привели к созданию им ячейки из нескольких человек, предательству и дальнейшему аресту. Правда, ему удалось бежать. А когда, он скрываясь от полиция в московских дворах, опять попал к той самой двери будущего кинотеатра, выходя из которого он так неосторожно упал в 1959 году, с ним произошла метаморфоза: подогнулись ноги, сильно закружилась голова и острая боль в боку лишила сознания.

Понятно, что герой романа вновь возвратился в свое время. Понятно, что в дальнейшем его жизнь теперь будет другой. Воспоминания о прошедшем непременно наложат свой отпечаток на его судьбу. Но что он теперь точно знал, так это то, что его обожаемая Александра Степановна Беклемишева есть не кто иная, как десятилетняя озорная Шурка – дочурка Степана и Ефросиньи. Та самая, девочка, с которой Юра в обличье Егора очень сдружился, которую научил грамоте и которой дал представление о справедливости, равенстве и неотвратимости будущей революции.

* * *

Почему роман называется так необычно – «Голубой человек»? Об этом в книге упоминается только один раз и вскользь:

«Я, признаюсь, поначалу не понял, о каких это таких «голубых людях» разговор? Семинарист мне объясняет: это у актеров такое выражение в ходу. Бывают в пьесах герои такие, не курят, не пьют, с девушками не гуляют и только, о том думают, как бы народу пользу принести. Актеров от таких ролей рвет, зрителей театральных рвет. Играть такие роли противно, а смотреть, если человек более или менее умный и понюхал жизни, просто невозможно... Потому что в жизни таких людей не бывает, а у нас, в Расее нашей любезной, еще почитай лет пятьсот не будет, поверьте моему слову...

Я тогда ему говорю, семинаристу: для обывателя любой человек, который заглядывает повыше своего личного благополучия – ненормальный человек; революционер – сумасшедший; а если он про-таких людей читает в книге или пьесу смотрит, то они для него «голубые», слава богу, несуществующие люди. От подобных рассуждений обывателю не так совестно жить на свете. Раз «голубых людей» в природе не бывает, тогда какой с меня, с обывателя, может быть спрос? Посмотрите, мол, добрые люди, сами проверьте: вокруг меня, обывателя, все сплошь неголубые люди, сплошь, обыватели, все только в карман себе норовят... И мечтать в таком случае вроде не надо...»