США

| Библиография на английском языке

| Библиография на русском языке

| О жизни и творчестве

Эта женщина прожила долгую и яркую жизнь. За свои 90 лет она опубликовала десятки романов, сборников очерков и рассказов, всего почти 60 книг, и это в дополнение к миллионам слов, написанных для журналов и газет. Что касается ее личных качеств, то это отдельная история. Ее описывали как избалованную, эгоистичную, эгоцентричную, невероятно тщеславную абсолютную снобистку. Не особо дружелюбно относящиеся к ней люди отмечали, что она держала ручку как скальпель. Ни один человек не был застрахован от ее яда. И она мало что сделала, чтобы защитить себя. «В тот момент, когда я беру перо в руку, чернила превращаются в желчь», – писала она в 1889 году. Ее совершенно не заботили люди, которых она обижала. «Меня не волнует ни их хорошее мнение, ни их плохое… Вне моей семьи и нескольких друзей люди для меня ничего не значат». Златовласая писательница с карими глазами была очарована собственной внешностью. И, честно говоря, некоторые находили ее сияющей красивой даже в преклонном возрасте. В 70 лет она выглядела на 50. А вот фотограф Эдвард Уэстон, получивший заказ на ее портрет, ожидал встретить «сильную амазонку». Однако в своем дневнике он записал, что Гертруда Атертон произвела на него впечатление «неряшливой уборщицы». Итак, в одном можно быть уверенным – Атертон всегда и везде была одной из самых неординарных личностей Сан-Франциско. Редкие женские карьеры были столь тесно связаны с этим городом. В конце 90-х годов XIX века и в начале XX она считалась одной из значительных женщин-писателей Америки.

Вплоть до 1940-х годов книги Атертон не исчезали из списков бестселлеров, регулярно обгоняя «серьезных» писателей, таких, к примеру, как Льюис Синклер, но мало кто сегодня помнит какой-либо из ее романов. Сама писательница, верно, не предполагала, что лишь горсть фантастических рассказов, микроскопическая доля в её литературном наследии, заставит нас сегодня, в веке 21-м, вспоминать её. Нельзя сказать, что это имя совершенно незнакомо русскому читателю. Поскольку с фонетической логикой у английского языка дело обстоит более чем прискорбно, мы имеем дело с несколькими вариантами произношения её имени: Атертон, Атцертон, Эзертон.

Мир впервые узнал о Гертруде Франклин Хорн 30 октября 1857 года, когда она появилась на свет в Сан-Франциско, штат Калифорния, в районе для зажиточных граждан Ринкон-Хилл. Будущая писательница, можно сказать, выросла вместе с городом. Её отец, Томас Людович Хорн, уроженец Стонигтона (штат Коннектикут), был состоятельным торговцем табака и известным гражданином Сан-Франциско. Мать будущей писательницы, привлекательная и чувственная Гертруда Франклин, родилась в Новом Орлеане и выросла на плантациях Луизианы. Она являлась прямым потомком Бенджамина Франклина, одного из отцов-основателей США.

Дед писательницы по материнской линии, Стивен Франклин, эмигрировал в Калифорнию из Нового Орлеана в 1849 году в надежде воспользоваться плодами золотой лихорадки. Дед очень гордился своим родством с Бенджамином Франклином. Он работал редактором газеты и служил секретарем Банка Калифорнии.

Суровая жизнь в Сан-Франциско казалась набожному пресветерианину Франклину поначалу несовместимой со строгими пресвитерианскими представлениями о приличиях. Однако, через два года он решил, что этот город стал достаточно цивилизованным, чтобы наконец перевезти сюда жену Элизу и 15-летнюю дочь Гертруду Франклин (мать писательницы; мать и дочь звали Гертрудой).

Привлекательная молодая женщина быстро обратила на себя внимание высокого общества, где мужчин было намного больше, чем женщин. Интересная светская жизнь отбивала мысли о замужестве. Тем не менее, в 19 лет Гертруда Франклин подчинилась требованию родителей выйти замуж за Томаса Хорна, богатого торговца табаком и сигарами. Брак был явно по расчёту. Через девять месяцев у них родился их единственный ребёнок, дочь, которую они также назвали Гертрудой. Брак родителей с самого начала не задался. Незрелость, легкомыслие матери, пьянство отца, неудачи в бизнесе усугубили проблемы, и в 1860 году, когда девочке было всего 2 года, родители развелись. Гертруда-старшая стала одной из первых женщин Сан-Франциско, имевших мужество подать на развод.

До развода она жила в относительном богатстве. Не имея навыков и желания зарабатывать себе на жизнь, отвела маленькую дочь на ранчо своих родителей в нескольких милях от Сан-Хосе (Калифорния), в то время как сама занялась устройством собственной жизни. На ранчо деда будущая писательница жила с 1859 по 1865 год, пока ее мать снова не вышла замуж за человека, которого не любила, Джона Фредерика Улхорна. Гертруде было 7 лет, когда её мать заключила второй брак, в котором родились ещё две девочки и один мальчик. Отчима Гертруда презирала. Улхорн пил, проигрывал свои деньги и деньги жены. В 1870 году брак распался, и Гертруда с матерью вернулись к дедушке с бабушкой.

Девочка росла трудным ребёнком, пренебрегала правилами надлежащего поведения, становилась по сути неуправляемой. Но именно в те хаотичные годы она пристрастилась к чтению, чем в значительной степени была обязана своему деду, книголюбу и обладателю библиотеки, глубоко почитавшему учёность. Он привил ей не только любовь к чтению, но и помог разбираться в серьёзной литературе. Когда Гертруде было 14 лет, дед предложил ей читать ему вслух по 2 часа на ночь. В будущем, таким образом, именно с его помощью она стала «интеллектуальной женщиной». Вместе они читали книги по истории и литературную классику. Книжный мир стал самой счастливой и стабильной частью ее жизни.

Хотя молодая девушка была хорошо начитана, систематического образования она не получила. Сначала ей давали частные уроки. В течение 4 лет подряд она успела поучиться в трех разных женских школах. Одна из них, школа Святой Марии, находилась в г. Бениша, нынче маленьком городке Калифорнии, а тогда столице штата. Хотя она казалась довольно умной, но прилежания к учебе не выказывала. В конце концов, Гертруду отправили в женскую школу Сэйра в Лексингтоне (штат Кентукки), где проживала её строго религиозная двоюродная бабушка. Дед надеялся, что сестре удастся обуздать трудный бунтарский характер молодой девушки. Другая возможная причина переезда – подозрение в туберкулёзе и необходимость его лечения. Через год Гертруду пришлось отправить обратно в Калифорнию, дабы её возмутительное поведение не развратило до конца кузенов.

Вернувшись из Кентукки, Гертруда застала свою мать с новым ухажёром. Это был Джордж Хорхе Боуэно Атертон – избалованный, красивый, аристократичный молодой человек, на 14 лет моложе предмета своей страсти.

Джордж Атертон происходил из очень известной в Сан-Франциско семьи. Возглавлял семью богатый бизнесмен Факсон Дин Атертон, уроженец Массачусетса, который в 1830-х годах сколотил состояние на доставке товаров по городу. Джордж-старший был человеком несколько тусклым и бесстрастным. Живя некоторое время в Чили, он женился на чилийке Доминге де Гоньи. У пары было семеро детей. Они переехали в Сан-Франциско как раз к «золотой лихорадке». Состояние Атертона вслед за этим сильно возросло. Мать Джорджа, Доминга де Гонья, была женщиной властной и держала всю семью в кулаке. На Джордже таланты родителей решили отдохнуть: у него не было ни деловой хватки отца, ни сильной воли от матери. Единственное, что у него было в избытке – склонность к романтике.

Дом Атертонов располагался недалеко от дома, где жила Гертруда-старшая. Джордж проявил интерес к кокетливой привлекательной женщине. Атертоны без восторга отреагировали на выбор Джорджа. У избранницы не было должного социального статуса («Моя мать подверглась остракизму, как если бы она была прокаженной бродяжкой», – позже писала дочь Гертруды), и она не была католичкой. Кроме того у неё как женщины разведённой была подмоченная моральная репутация. Родители Джорджа отказали ей в благословении, а Гертруда отказалась выйти замуж за Джорджа, пока тот не найдет себе работу. Романтика сошла на нет, а Джордж спасовал перед возникшими трудностями и просто переключил своё внимание на дочь Гертруды, Гертруду-младшую.

Когда юный отпрыск начал ухаживать за молодой девушкой, та поначалу пряталась от него в библиотеке. Она даже научила свою собаку рычать на Джорджа, когда тот переступал порог комнаты. К несчастью для Гертруды, противодействие только раззадорило Джорджа. Он пять раз предлагал ей руку и сердце. На шестой попытке Гертруда со вздохом отложила книгу в сторону. «Ну ладно, – согласилась она. – Полагаю, когда-нибудь всё равно мне придётся выходить замуж».

Они сбежали из дома утром, 15 февраля 1876 года, на следующий день после Дня святого Валентина. Джордж был на шесть лет старше своей избранницы и такой поворот событий привёл к временному разрыву его отношений с матерью. Женитьба состоялась в том же 1876 году. Помолвленные жили вместе в Фэр-Оуксе (Калифорния) в обширном поместье Атертонов под названием Вальпараисо-Парк под строгим покровительством матери Джорджа – Доминги де Гоньи. На этот раз Атертоны не возражали против кандидатуры Гертруды на роль жены для сына. Девушка была более подходящим вариантом по сравнению с разведенной женщиной, матерью Гертруды-младшей, да и к тому же она как правило слушалась свою свекровь Домингу, что было принципиально важно.

Отец Джорджа скончался в год свадьбы. Поместьем стала управлять его вдова Доминга, говорившая в основном на кастильском диалекте испанского языка, а иногда и на ломаном английском. У пары родилось двое детей, сын Джордж в 1876 и дочь Мюриель в 1878 году. Однако, Гертруда Атертон в своей автобиографии откровенно признаётся, что у неё начисто отсутствовало чувство материнства. Немудрено, что дети воспитывались в основном свекровью.

Около трех лет Гертруда жила врозь от деда и матери. Примирение наступило лишь после рождения дочери Мюриель в 1878 году. Она называла Домингу «тиранической старушкой». Для избалованной девушки из Сан-Франциско жизнь в Парке Вальпараисо была невыносимой. В мемуарах она описывала бесконечную череду обедов из восьми-десяти блюд, многочасовые скучные разговоры и постоянные визиты соседей. «Дамы в Испании не пишут», – говорила раздраженная свекровь, когда Гертруда искала утешения в писательстве. Девушка со временем начала презирать Парк Вальпараисо. «Я ненавидела в нём всех, а Джорджа больше всего». Примечательно, что когда много позже ее попросили написать роман о Менло-парке, она отказалась, заявив, что читатели упадут замертво от скуки.

Её муж был ленив, не обладал качествами делового человека и не «страдал» от интеллекта. Больше того, он отрицательно относился к амбициям молодой жены и ревновал её не только к писательству, но даже к чтению книг. У Гертруды уже было двое детей, а Джордж по-прежнему не имел постоянной работы, предпочитая вместо этого вкладывать семейное состояние в сомнительные предприятия. Вдобавок к имеющимся трудностями в 1882 году от дифтерии умирает 6-летний сын Джордж. Брак был обречён. Развязка наступила внезапно.

Однажды вечером, устав от семьи и постоянных неудач, Джордж внезапно принял предложение уехать в Чили. На следующий день протрезвев, он уже был готов отречься от задуманного – пока Гертруда в гневе не начала придираться к нему: «Если у тебя есть хоть какая-то гордость, ты останешься здесь, в Сан-Франциско, и станешь кем-нибудь». Сработала обратная психология, и когда в марте корабль отплыл в Чили, Джордж был на нём. Две недели спустя, 24 марта 1887, у него случилась почечная колика. Корабельный врач сделал инъекцию морфия, но тот умер от почечной недостаточности.

Смерть Атертона на корабле доставила команде массу неудобств. В типичном случае его тело выбросили бы за борт в воды южной части Тихого океана. Но, поскольку Джордж был сыном одной из самой богатых семей Сан-Франциско, офицеры чилийской канонерской лодки «Pilcomayo» решили, что так дело не пойдёт. Еще одним поводом для беспокойства было жаркое солнце – тело Джорджа скоро начнёт разлагаться. И тогда было принято остроумное решение: труп поместили в бочку с ромом. Но и этот шаг не обошелся без разногласий. Часть моряков жаловалась на напрасную трату запасов рома, а другая, суеверная часть, отказывалась плыть с трупом на борту, опасаясь невезения в дальнейшем плавании. Как бы то ни было, через несколько дней «Pilcomayo» причалил на Таити. Задачей номер один для капитана состояла в избавлении от тела Джорджа Атертона, упокоенного в бочке с ромом. В итоге удалось уговорить капитана другого корабля, следовавшего на север, доставить покойника по месту жительства, но только при одном условии: это следовало сделать в тайне от команды, чтобы не тревожить последнюю. Глубокой ночью бочку с ромом занесли на борт и спрятали под россыпью кокосовых орехов. И на следующий день из Таити отчалила шхуна с письмом для семьи Атертон.

Письмо, извещающее о смерти Джорджа и поясняющее детали транспортировки его тела, пришло лишь через несколько дней после причаливания корабля в Сан-Франциско. В нем также была объяснена история с кокосами. Гертруда пришла в ужас, узнав про это. Ведь её дочь Мюриэль играла с какими-то кокосовыми орехами, возможно теми самыми, прикрывавшими бренные остатки Джорджа.

«...Прошло много лет, прежде чем я смогла снова взглянуть на кокосы», – писала она в мемуарах.

Доминга и Гертруда не пришли на его похороны; согласно чилийскому обычаю, на похоронах могли присутствовать только мужчины. Вскоре семья покинула роскошный дом в Сан-Франциско, известный ныне как «дом Атерттон». Он был построен в 1881 году Домингой де Гоньи Атертон, которая управляла его сельскими владениями, пока тот был жив, и переехала в город после смерти мужа. Доминга предпочла фамильную резиденцию в округе Сан-Матео, но у Гертруды были другие планы.

К литературе она пристрастилась ещё в детстве. Уже в 14 лет начала сочинять увлекательные истории. И когда вышла замуж, желание писать у неё не пропало, хотя долгие годы ей это удавалось лишь по ночам и тайком от доминантной семьи.

* * *

Первые публикации её рассказов появились в 1882 году в санфранциской прессе. А когда в том же году умер её сын, Гертруда с головой погрузилась в работу над романом. За три месяца она завершила рукопись «Рэндольфов из Редвуда». Роман публиковался в калифорнийском журнале-еженедельнике «Аргонавт» с 31 марта по 5 мая 1883, а в 1899 году вышел отдельной книгой под названием «Дочь виноградной лозы». Поводом для его написания стала газетная статья, на которую наткнулась Атертон, в которой шла речь об упадке одной известной состоятельной семьи.

Идентичность автора, скрывавшегося за псевдонимом Асмодей («Asmodeus»), поначалу для читающей публики оставалась тайной. Роман произвел фурор своим нетрадиционным изображением алкоголизма и чувственности. Моралисты возмущались, а простые читатели втайне восхищались. Когда люди начали бурно реагировать на роман с продолжениями, Атертон призналась своим близким, что это она скрывается под псевдонимом Асмодей. Семья была возмущена. Свекровь считала публикацию неподобающей женщины, а Джордж завидовал способностям Гертруды зарабатывать деньги, ревновал к писательству, которому его жена посвящала больше времени чем ему и возмущался отказом делиться с ним гонораром. Неудовольствие семьи было столь мощным, что Гертруда продолжила писать, но тайно.

Так что она не сильно расстроилась в 1887 году, когда умер Джордж. Эта внезапная смерть мужа освободила женщину от оков несчастливого брака и позволила ей отныне определять жизнь самой, а главное – без вмешательств извне заняться литературой. «Он был красив и притягателен, у него были прекрасные манеры», – так вспоминала Гертруда мужа в мемуарах «Приключения писателя». В остальном же она почти всегда высказывалась о нём пренебрежительно.

Гертруда Атертон больше не выходила замуж, утверждая, что брак и свобода несовместимы. Ей приписывали одно время однополые отношения, что скорее всего было вымыслом. Она попросила Домингу освободить её от семейных обязанностей по отношению к Атертонам. Та согласилась, но при условии, что внучка Мюриэль останется с бабушкой. Доминга пообещала воспитать Мюриэль в роскоши и комфорте и передать ей долю наследства, причитающегося её покойному сыну.

Видимо, та с радостью согласилась на такой поворот дела, поскольку была убеждена, что роль матери ей подходит также мало, как и роль жены. Отныне она могла посвятить себя целиком литературной карьере. Кроме того, ей претило жить за чужой счёт и хотелось самой зарабатывать на жизнь.

Ещё при жизни мужа, работая по шесть-семь часов в день, она завершила рукопись другого романа «К чему снятся сны» («What Dreams May Come»), разослала ее издателям и переехала из особняка семьи Атертон в свою квартиру в Сан-Франциско. К тому времени ее брак был фикцией, поддерживаемой лишь для виду. Атертон призналась в своей автобиографии, что часто желала Джорджу смерти, чтобы, наконец, стать независимой.

В 1888 году она отправилась сначала в Нью-Йорк, где нашла издателя, и роман в итоге был опубликован в том же году под псевдонимом Фрэнк Лин («Frank Lin»). Кстати, в этом романе имеются элементы фантастики: мотив переселения душ.

В это время она вела колонку под названием «Письмо из Нью-Йорка» для газеты в Сан-Франциско и завершила еще один роман «Гермия Суйдам» («Hermia Suydam»), в котором одинокая героиня своими вешними данными, тягой к литературе и отвращением к браку напоминала самого автора. По сюжету внебрачная интрижка Гермии, после выхода книги спровоцировала бурю критики со стороны хранителей викторианской морали. Но осуждение критиков совсем не огорчило Атертон. У Гертруды не было реальных связей в Нью-Йорке, поэтому она отправилась в Европу.

Первые романы и рассказы Атертон рассказывали о раннем историческом периоде развития Калифорнии, когда эта земля находилась под испано-мексиканским влиянием и ещё не была федеральным штатом США («Los Cerritos», 1889; «Before the Gringo Came», 1894). И хотя литературный успех у себя на родине в США поначалу заставил себя ждать – критикам не нравилась «моральная сомнительность» женских персонажей, поскольку её нетрадиционные героини имели смелость высказываться о своих сексуальных потребностях – тем интереснее становилось чтение романов для читательниц.

А вот в Англии её творчество пришлось очень по душе тамошней публике. Гертруду Атертон стали рассматривать сведущим интерпретатором жизни на американском Западе. По иронии судьбы, по мере физического удаления от Сан-Франциско она начинала всё больше осознавать романтическое увлечение людей Старой Калифорнией, особенно эпохой «до прихода гринго». Большая часть её литературного наследия посвящена именно этому региону. По её книгам можно познакомиться с романтикой американского Запада: его праздниками, грандиозными балами, пикниками, скачками и повседневной жизнью.

Гертруда много путешествовала: частые поездки по США, многочисленные вояжи в Европу, посещение Кубы, Египта, Греции, Вест-Индии. Большую часть времени, проведённого за пределами дома, она использовала для сбора материала к своим книгам. Как правило, Атертон писал о браках без любви, о молодых девушках, которых наставляли мудрые, книжные старики, о разочаровании. Писательница брала декорации из самой жизни. Она могла посетить судебное разбирательство по делу об убийстве, чтобы оценить атмосферу зала суда, посетить тюрьму и даже посидеть на электрическом стуле.

Сознательно дистанцируясь от тогдашней традиции, Атертон обозначала свой стиль как «романтический реализм». Типичная героиня романов Атертон понимает ограниченно-принудительный характер традиционных женских норм и восстаёт против них: она отказывается целиком концентрироваться на доме, семье, церкви и ищет себе полезное занятие, профессию. Она умна, упряма, порой высокомерна, страстна и требует независимости как предпосылки для любовных отношений.

В 1889 году Атертон отправилась в Париж по приглашению золовки Алехандры Рэтбоун (замужем за майором Джаредом Лоуренсом Рэтбоуном). В этом же году она узнала, что британское издательство «Дж.Раутледж и сыновья» хотели бы опубликовать две её первые книги. Шотландский писатель Уильям Шарп написал похвальный отзыв в британском журнале «The Spectator» («Наблюдатель») по поводу её книг. Позже он пригласил Атертон погостить у него в Саут-Хэмпстеде.

В Лондоне она имела повод через Джейн Уайльд познакомиться с её сыном, Оскаром Уайльдом. В своих мемуарах Атертон писала, что она всячески отнекивалась от встречи, так как думала, что он имеет физически отталкивающий вид. В одной из статей 1899 года для лондонского литературного журнала «The Bookman» она писала о стиле Уайльда и связывала его с «декадентством, потерей мужественности, за которой должна последовать перецивилизация».

Осенью 1890-го года после смерти деда и свекрови Атертон возвращается в Калифорнию и снова берёт заботы по воспитанию Мюриэль на себя. И продолжает писать книги, многие из которых были опубликованы сначала в литературных журналах.

Гертруда Атертон нанесла достопамятный визит Амброзу Бирсу в Суноле в январе 1891 года. Тридцатичетырёхлетняя вдова сама искала встречи с писателем. Бирс согласился, после того как та похвалила его короткий рассказ «Страж мертвеца»: «После чтения рассказа я неделю не могла сомкнуть глаз и с тех пор не в состоянии спать одна в доме». Атертон приехала по предварительной договорённости утренним поездом в 8:30. Бирс встретил её на вокзале. По описанию Атертон «он был высокого роста, очень стройный и жилистый, с серо-стальными локонами, лохматой бородой с усами, кустистыми бровями над мрачно смотрящими глазами, с тонкими чертами лица и красивыми руками».

Привлекательную, немного щекастенькую вдову в «черезвычайно выигрышном голубом платье» Бирс пригласил на обед в свою комнату в отеле. Третий в связке был Сэм Чемберлен, «пьяный Сэм», издатель «Examiner». После обеда Чемберлен, «остроумный и блистательный оратор», деликатно удалился, после чего Бирс дерзким образом отвёл гостью в свою спальню и улёгся на кровать, сославшись на астму, в то время как Атертон заняла место в единственном кресле. Если Бирс рассчитывал галантно соблазнить беспомощную жертву, то он сильно просчитался. Очень скоро он оказался вовлечённым в жаркую дискуссию с острой на язык, самоуверенной и решительно упрямой молодой женщиной.

Откровенное заявление Бирса, что она пока ничего такого не написала, что заслуживало бы внимания, не запугало Атертон. В ответ она упрекнула, что его истории технически и стилистически, возможно, и безупречны, но в них напрочь отсутствуют человеческие чувства, так что они не дотягивают до истинного искусства и интересны разве что ограниченному кругу читателей. Бирс возразил ей, что романы подобные её романам не стоят усилий, поскольку единственная форма, в которой можно достичь совершенства искусства и эффекта законченности – форма короткого рассказа. Эта идея была не нова, так как Бирс неоднократно повторял её в газетных статьях. В ярости Атертон заявила, Бирс потому так пренебрежительно отзывается о романе, что сам не способен написать таковой. «Все писатели короткого рассказа смотрят с завистью на романистов. Они все хотят писать романы, но лишь немногим это удаётся. Любой более-менее культурный ум, располагающий хотя бы небольшим талантом, в состоянии написать короткую историю, даже если ему недостаёт истинного писательского дарования, как это отчётливо видно на Вашем собственном примере».

Прежде всего, последний упрёк засел так глубоко, что Атертон попыталась смягчить оскорбительное замечание, назвав Бирса выдающимся человеком. Но смена тактики провалилась. «Он почти набросился на меня, – вспоминала она. – Он, якобы, не выдающийся и не хочет, чтобы его называли выдающимся. Он – неудачник, пишет только ради денег. При этом он налился краской, так что я испугалась, как бы его не хватил приступ астмы. Он перечислил мне около двадцати причин, почему он не выдающийся, но я их все позабыла».

Оба продолжили свои горячие дебаты, пока не настала пора Атертон возвращаться к поезду домой. Бирс провожал её до вокзала, как «вдруг (по версии Атертон) в темноте между вокзалом и каким-то смердящим, заливающимся громким хрюканьем свинарником он обнял меня и попытался поцеловать. Вмиг меня озарила блестящая идея, как мне нужно защититься. Нет, не отталкивать его и не покрывать ругательствами. Я откинула голову назад, так чтобы он не смог дотянуться до меня и звонко рассмеялась. «Великий Бирс!» воскликнула я. «Мастер стиля! Бог на Олимпе, у ног которого столпились восхищающиеся пилигримы – и здесь он пытается поцеловать женщину рядом с каким-то свинарником». Он тут же отстал от неё и помог сесть в поезд. «Я вряд ли захочу Вас увидеть снова!», – напустился он на неё. «Вы самая продувная маленькая ведьма, которая когда-либо попадалась мне, и сегодня у меня был в высшей степени безрадостный день».

Атертон неоднократно рассказывала историю о неуклюжей попытке Бирса соблазнить её, всегда представляя себя в самом выгодном свете, ни разу не озаботившись объяснением, почему Бирс оставил её в покое, пока они одни пребывали в его комнате в отеле, а затем набросился на неё словно сошедший с ума от любви гимназист при первом же выходе на люди. Судя по собственным высказываниям и по её книгам, Атертон была кокетливой, склонной к авантюрам, молодой дамой, которой нравилось обращаться с мужчинами свысока. Возможно, Бирс неверно понял её не столь однозначные сигналы. А может быть он просто наклонился чтобы дать ей безобидный отеческий поцелуй. Или же эта история именно в такой форме вовсе не произошла.

И всё же Бирс оставался дружен с Атертон на протяжении более 20 лет после того несчастного вечера, нахваливал её литературную продукцию и регулярно помогал коллегиальным советом. Кроме того, он обеспечил ей работу в «The San Francisco Examiner», где Атертон осенью 1891 года недолго вела колонку «Woman in Her Variety» («Женщина в своём разнообразии»). Тут Атертон в неловкой форме имитировала стиль Бирса, атакуя брак, пропагандировала развод и рекомендовала женщинам, захваченным в тиски остывших брачных отношений, подумать об убийстве супруга как самом простом решении проблемы. Дальше давались конкретные советы: измельчённое стекло в бокале с вином, жидкий свинец, вязальная спица в ухо.

Но двух Бирсов хозяин газеты выдержать не смог и вскоре после этого Атертон покинула Сан-Франциско.

Бирс также похвалила ее роман 1892 года «Роковая женщина», но также указал на шероховатости, которые неизбежно появляются, когда пишут столь поспешно как Атертон. Ее связь с этим писателем была одной из самых продолжительных в жизни, но эти отношения процветали только тогда, когда они находились на многомильном расстоянии друг от друга и общались через едкие, но интимные письма. Активная переписка с Бирсом отлично показывает их прижизненную привязанность. В письмах она также доверяет ему свои мысли об одиночестве, нелюбви к литературным кругам Восточной Америки.

* * *

Некоторые критики утверждают, что если какая-либо из книг Атертон и имеет непреходящую ценность, то это ее беллетризованная биография Александра Гамильтона «Завоеватель» (1902). Как обычно, Атертон отправилась для сбора материала туда, где происходили описываемые события. Она посетила место рождения Гамильтона, остров Нивис в Вест-Индии, а также Сент-Китс и Санта-Крус, где Гамильтон провёл детство. Прочитал десятки книг, посвященные Гамильтону, и взяла с собой копию его портрета для вдохновения. Используя приемы биографии и романа, она смогла соединить романтическую историю Гамильтона с историческими событиями. Книга хорошо продавалась с самого начала, и в конечном итоге было продано более миллиона экземпляров. Успех «Завоевателя» убедил Атертон в собственной литературной значимости. К тому же, это один из очень немногих романов, в котором мужчина играет главную роль.

В 1904 году, будучи в Англии, она познакомилась с Генри Джеймсом. Последний был потрясён дерзостью и саморекламой Атертона, заявив про неё: «Я ненавижу эту женщину».

Гертруда Атертон вернулась в Калифорнию в 1906 году, где пережила Великое землетрясение 18 августа. Она гордилась тем, что стойко перенесла стихию, стоя в дверном проёме. К сожалению, во время землетрясения и последующем пожаре погибли многие архивные бумаги первой половины жизни писательницы. Атертон сравнивала разрушенный город с руинами древнего мира. Позже она опишет «свежий, красивый и шумный» Сан-Франциско, восстановленный из развалин. После землетрясения она также начала сотрудничать с Джеймсом Д. Феланом, банкиром, строительным бизнесменом и бывшим мэром Сан-Франциско. Платонический друг и благодетель, эстет и светский джентльмен Фелан держал для Гертруды апартаменты на своей домашней вилле Монтальво с 1920 года до своей смерти в 1930 году.

Она подолгу жила в Германии. В Мюнхене с 1903 по 1910 годы держала фешенебельную квартиру и тем самым обратила на себя внимание баварской полиции, заподозрившей в ней шпионку. И, надо сказать, что её любовь к Германии превратилась в ненависть после гибели лайнера «Лузитания» в 1915 году.

Во время Первой мировой войны Атертон вернулась в Европу, чтобы освещать конфликт для «Нью Йорк Таймс». Находясь там, она также занималась благотворительностью, помогла основать организацию по оказанию помощи раненым «Благополучие раненых» («Le Bien-Etre du Blesse»). В частности её средства пошли на дополнительное калорийное питание для раненых. Кроме того, она редактировала высокопатриотический журнал «American Woman's Magazine», осуждающий пацифистов и бездельников. Из опыта того времени вышли два романа: «Живое настоящее» (1917) о роли женщин в войне и «Белое утро» (1918). В «Белом утре» действие происходит в недалеком будущем, где немецкие матери восстают против господства кайзера Вильгельма и в результате закулисных интриг захватывают власть, свергают патриархальную монархию и устанавливают левое правительство под контролем своей женщины-лидера, что остановило убийственную Первую мировую войну.

После войны Атертон вернулся в Калифорнию. С возрастом всё больше стала интересоваться вопросами бессмертия и сохранения физической красоты. Она всегда придавала физической привлекательности большое значение и это стало, в некотором роде, её одержимостью. Отчётливое свидетельство тому многочисленные портреты безупречных красавиц в её романах.

В Нью-Йорке Атертон решила подвергнуть себя «лечению по омолаживанию», разработанному модным австрийским врачом Ойгеном Штайнахом. Штайнах облучал яичники низкими дозами рентгена с целью стимуляции гормональной продукции. Метод сомнительный и даже вредный, как это сейчас известно, повышающий риск рака внутренних половых органов женщины. Атертон сначала оспаривала этот факт своей биографии, но потом всё же призналась в его истинности. После лечения Атертон обнаружила «обновленную психическую жизнеспособность и нервную энергию».

Эта история нашла непосредственное художественное воплощение в самом популярном у публики романе «Black Oxen» (1923 год; британское издание в 1924 году), который можно отнести к научно-фантастическому жанру. Дословный перевод названия означает «Чёрные Быки», но на самом деле это английская идиома, означающая «старость» (во множественном числе). Атертон рассказывает судьбу одной стареющей женщины, решившейся на лечение по омолаживанию. В результате она становится столь молодой, что вынуждена покинуть США. Героиня возвращается на родину несколько лет спустя и выдаёт себя за собственную дочь. Роман был написан в рекордно короткие сроки. По нему был создан в 1923 году фильм с одноимённым названием.

До этого её связывал двухгодичный договор с голливудским кинопродюсером Самуэлем Голдвином, для которого она примерно в 1920 году писала сценарии, так и оставшиеся без экранного воплощения. К этому моменту, разочаровавшись в Голливуде, Атертон в основном жила в Сан-Франциско. Испытывала отвращение к модерновому искусству. Так, её возмущал Кандинский. Себя же охотно мысленно переносила в античный мир и идентифицировалась с древнегреческой красавицей Аспасией.

В течение 1920-х годов Атертон опубликовала три романа о древнем мире и ради них съездила в Грецию, посетила музеи с коллекциями греческих древностей и ознакомилась с некоторыми документами. «Бессмертный брак» (1927) – художественная биография Перикла и Аспасии Милетских, получившая высокую оценку как в читательских так и в научных кругах. А вот романы «Ревнивые боги» (1928) об афинском генерале Алкивиаде и «Дидона, дама червей» (1929), об основательнице Карфаген, оказались менее популярны.

В первом десятилетии ХХ века организованное женское движение достигло своего пика как в Соединенных Штатах, так и в Англии. У Атертон были задатки феминистки: вся ее взрослая жизнь демонстрировала независимость и самодостаточность, и она писала об ограничениях обычного брака и семейной жизни. И все же у нее не было ни времени ни терпения к политике. Тем не менее, в 1910 году она приняла участие в избирательной кампании. Звучит как парадокс, но одновременно она преклонялась перед идеальным образом сильного мужчины, который в её жизни остался невоплощённым.

Она придерживалась консервативных взглядов. Презирала негров и бедняков, ненавидела Гитлера, но больше всего ненавидела слабых мужчин. Да еще и другие писательницы действовали ей на нервы (горевала, что люди считали Эдит Уортон лучшей романисткой, чем она). После русской революции она также возненавидела еще и коммунистов. А в гражданской войне в Испании заняла сторону франкистов.

* * *

Последняя часть жизни Гертруды Атертон, период после 1930 года, прошла в основном в Калифорнии. Большая часть произведений этого периода посвящены Калифорнии и представляют собой своего рода хронику истории этого штата. В 1932 году она опубликовала автобиографию «Приключения писателя». В ней она, правда, опустила некоторые факты из своей жизни.

Два поздних романа Атертон возвращают нас к ее ранним темам. В «Доме Ли» (1940) она изобразила три поколения женщин-аристократок Калифорнии, столкнувшихся с переменами в денежной и социальной сфере. «Рог жизни» (1942) фокусируется на независимых женщинах, которые волнует больше личность избранника, чем его деньги. В другой книге «Мой Сан-Франциско: своенравная биография» (1946) в основном рассказывалось о городе, в котором она родилась, но и в нем также было много автобиографических элементов.

В преклонном возрасте Гертруда Атертон была отмечена целым рядом важных наград. Французское правительство признало ее вклад в Первую мировую войну присуждением ордена Почетного легиона в 1925 году. Миллс-колледж присвоил ей степень почетного доктора литературы в 1935 году, а Калифорнийский университет в Беркли в 1937 году – почетного доктора права. 1938 году она была принята в Американскую академию искусств и литературы, а в 1940 году была первой в списке самых выдающихся женщин Калифорнии.

В конце жизни с дочерью жила на Юнион-стрит в Сан-Франциско. Вплоть до своей кончины носила платья с открытыми плечами и замечала, что мужчины должны иметь возможность оценить её «белые алебастровые плечи».

Примерно за месяц до смерти у нее случился первый инсульт, после чего она уже не смогла писать. А второй она уже не перенесла. Гертруда Атертон умерла на 91-м году жизни 14 июня 1948 года в Сан-Франциско. Её последняя печатная публикация – письмо в «Сан-Франциско Ньюс», в котором она предлагала Элеанору Рузвельт в кандидаты на президентский пост: «Самое время женщине стать президентом Соединённых Штатов».

Она была сложной натурой и во многих смыслах соответствовала своему идеализированному проекту «новой женщины». Писательский успех подарил ей 60 лет материальной и личной независимости и множество общественных почестей. Атертон при жизни была исключительно популярной писательницей, творчество которой воспринимается ныне в первую очередь из социально-исторической перспективы. Критики могли спорить о ее авторских качествах, но никто не ставил под сомнение ее продуктивность. За свою писательскую карьеру Атертон опубликовала более 56 книг, в основном романы.

* * *

Фантастическое занимает в обширном литературном наследии писательницы еле заметную по объёму, но очень важную для жанра часть. В первую очередь это небольшое собрание рассказов, переиздаваемых до сих пор с известной регулярностью и ряд романов, скорее с элементами фантастики. Рассказы публиковались в разрозненных изданиях, а также при жизни писательницы выходило два значимых сборниках, содержащих преимущественно произведения в жанре сверхъестественного: «Колокол в тумане» (The Bell in the Fog, 1905) и «Сирена» (The Foghorn, 1934).

Психологически изысканно сконструированные истории о привидениях писательницы подкупают субтильной композицией и намёками на страшное. В них отчётливо просматривается влияние Генри Джеймса и Эдгара По, но литературный уровень заслуживает пристального внимания.

Романы
• «A Daughter of the Vine» («Дочь виноградной лозы»), 1899
  • Содержит элементы мистики. Тема переселения душ, навязчивой страсти.
• «Mrs.Belfame» («Миссис Белфейм»), 1916
  • Содержит элементы мистики.
• «The White Morning» («Белое утро»), 1918
  • Роман-утоптя ближнего прицела. Роман был написан ещё до окончания Первой мировой войны. В книге рассказывается о том, как немецкие матери в недалёком будущем восстают против господства кайзера Вильгельма и захватывают власть. Присутствует тема спиритизма в Германии.
• «The Avalanche» («Лавина»), 1919
  • Можно отнести к жанру мистики. Книга была экранизирована в год её выхода в свет и рассказывает историю женщины-игрока.
• «Black Oxen» (дословно «Чёрные быки»), 1923
  • Роман можно отнести к научно-фантастическому жанру. Самая популярная книга Атертон. Дословный перевод названия означает «Чёрные быки», но на самом деле это английская идиома, означающая «старость» (во множественном числе). Атертон рассказывает судьбу одной стареющей женщины, решившейся на лечение по омолаживанию. В результате она становится столь молодой, что вынуждена покинуть США. Героиня возвращается на родину несколько лет спустя и выдаёт себя за собственную дочь. Роман был написан в рекордно короткие сроки. По нему был создан в 1923 году фильм с одноимённым названием. В основе романа лежит истинный факт биографии Гертруды Атертон – её попытки «омолодиться» при помощи рентегновского облучения яичников.
• «Dido, Queen of Hearts» («Дама червей»), 1929
  • Жанр исторической фантазии.

Рассказы
• «The Bell in the Fog» («Колокол в тумане»), 1903
  • История была написана в 1903 году и посвящена Генри Джеймсу. C точки зрения содержания явно просматривается влияние рассказа По «Овальный портрет». Американский писатель влюбляется в портрет маленькой девочки, висящий в недавно им приобретённом английском имении. Он узнаёт, что 200 лет тому назад она соблазнила некоего женатого арендатора, а потом бросила его. Арендатор покончил жизнь самоубийством. Таким же образом ушла из жизни и девочка. Писатель решил написать роман о девочке и тут происходит невообразимое: перед ним предстаёт её копия во плоти. Очевидно, она является потомком того несчастного арендатора. Писатель принимает ребёнка к себе и считает его реинкарнацией, посланной в качестве компенсации за то несчастье, которое он когда-то принес семье арендатора. Ребёнок обладает даром усиливать лучшие качества в каждом человеке, который встаёт на его пути. Кто и что на самом деле этот ребёнок остаётся покрытым тайной. Возможно, это всего лишь случайное сходство или бредовые представления, а, может быть, это привидение или реинкарнация. Атертон не предлагает объяснения. Однако в силу эмоциональной конструкции рассказа читателю очень хочется верить в сверхъестественное. Можно себе также представить, что воображение автора сотворило существо в реальном мире, что присваивает писателю богоподобный статус.
• «The Striding Place» («На Стриде»), 1896
  • По свидетельству самого автора издатель пресловутой «Жёлтой книги» (английский литературный журнал) отклонил рассказ как «слишком ужасный». Всё же 20 июня 1896 года рассказ был опубликован в реномированном лондонском журнале «The Speaker» под названием «The Twins» («Близнецы»). Сама писательница считала этот рассказ лучшим из всех рассказов, которые она написла. Критики не обязательно согласны с её мнением. Утопленник жестом руки как бы призывает достать его из глубоких вод. И лишь только тогда,когда его тело покоится в гробу, душа освобождается. В 2009 году Библиотека Америки включила этот рассказ в свою двухсотлетнюю ретроспективу «Американской фантастики». На написание рассказа Атертон вдохновило одно историческое место в Йоркшире. В Английском Йоркшире находится одна из самых опасных ловушек природы. Это небольшой безвредно выглядящий горный поток шириной в несколько метров, известный как Болтон Стрид. Но под водой таится глубокая пропасть, способная мгновенно затянуть любого, кто в нее попадет. Говорят, что никто из попавших в воды Стрида не выжил, а их тела так и не были найдены. Чтобы понять, откуда у маленького горного ручья может быть такая опасная репутация, стоит прогуляться вверх по течению. В нескольких километрах выше этот “небольшой” поток расширяется до существенной реки шириной в пару десятков метров. Это река Варф, текущая по территории Йоркшира. Когда она доходит до области Болтон Эбби (восточный Йоркшир), то упирается в узкий промежуток, заставляя воду набирать огромную скорость и глубину. Узкий промежуток на Стрид — только иллюзия. На самом деле внизу скрывается сеть пещер и тоннелей, которые скрывают всю остальную часть речной воды. Никто действительно не знает, насколько глубоко уходит ручей Стрид. На поверхности Стрид кажется очень скромным и узким, потому многие безрассудные посетители в прошлом думали, что могут легко его перепрыгнуть, или просто перейти по камням. На всех деревьях области висят предупреждающие об опасности знаки, что вызывает у многих искреннее удивление. Бродит множество историй о людях, бесследно исчезнувших в подводных пещерах и разрушенных тоннелях. Среди прочих погибших числится сын местного феодала. Трагедия случилась при попытке юноши одним прыжком достичь другого берега ручья. Скорбящие родители позже соорудили аббатство поблизости от места гибели сына.
• «The Dead and the Countess» («Покойники и графиня»), 1902
  • Рассказ. Новая железная дорога нарушает покой мертвецов, захороненных на одном старом французском кладбище. Старый священник способен слышать жалобы покойников и узнаёт, что некую графиню погребли заживо.
• «Death and the Woman» («Смерть и женщина»), 1892
  • Рассказ. Повествует о женщине, сидящей у смертного одра мужа. Вдруг вдова слышит медленные шаги персонифицированной смерти, поднимающейся по лестнице. Женщина умирает от ужаса ещё до того момента, когда смерть стучит в дверь.
• «The Eternal Now», 1934
  • Рассказ вышел в сборнике The Foghorn [1934]. Некий американский миллионер настолько восхищён своим французским предком,жившем в 14 веке и по преданиям сваренным в кипящем масле, что устраивает костюмированный праздник в стиле 1358 года. Во время праздника герой попадает в прошлое и в самом деле заканчивает свои дни в кипящем масле.
• «A Tragedy» («Трагедия»), 1893
  • «Странная» история. Впервые вышла в журнале «Ярмарка тщеславия».
• «Miss Markham´s Wedding Night» («Брачная ночь мисс Маркхэм»), 1895
  • История с привидениями. Впервые вышла в журнале «Ярмарка тщеславия».
• «The Foghorn» («Сирена»), 1933
  • Психологическая история ужасов. Соммерсет Моэм высоко оценил этот рассказ.
• «Sacrificial Altar» («Жертвенный алтарь»), 1934
• «The Caves of Death» («Пещеры смерти»), 1886
• «Crowned with One Crest» (1900)
• «The Greatest Good of the Greatest Number» (1905)
• «A Monarch of a Small Survey» (1901)
• «Talbot of Ursula» (1899)
• «The Tragedy of a Snob» («Трагедия сноба»), 1905