Архив фантастики

Мой сосед

Рассказ Феликса Дымова «Мой сосед» (1988) ведется от лица маленькой девочки Ани, которой было суждено жить в коммунальной квартире по соседству с художником, непризнанным гением, Георгием Викторовичем Фогелем. Незадолго до своей смерти в 1965 году этот старый ленинградский художник, на пороге своего 90-летия, воплотил всю свою душу, скопившуюся в ней доброту, спокойный взгляд на окружающий мир и действительность, свое настроение, горести и радости, в… манекен! В течение четырех последних лет он оформлял витрину крупнейшего универмага того времени – Гостиного двора. Одну-единственную витрину, в которой с помощью манекена каждую неделю разыгрывалась застывшая жанровая сценка. И эти композиции были настолько гениальными, что у витрины постоянно толклись люди, которым передавалось настроение «коханки» – так Фогель назвал свой манекен. А когда он тихо умер, сразу же после того, как создал свою последнюю, самую трагическую композицию, в скором времени манекен исчез из витрины. Но спустя шесть месяцев в углу Академического сада, где похоронили художника, на самый краешек надгробной плиты, в ногах, кто-то установил гипсовый слепок горюющей «коханки». Ваятель так и не объявился и в течение времени эта история начала забываться, а статуя «коханки» стала одной из достопримечательностей города. Прозванной Скорбящей Подругой.

Но спустя шесть десятков лет, в 2026 году было обнаружено, что эта фигура внезапно «поплыла»: потеряла жесткость, выпрямилась, разогнула прижатые к лицу ладони. Когда же за дело взялись реставраторы, удивлению не было предела. Оказалось, что Скорбящая Подруга и есть тот самый манекен, который в свое время изготовили из нового материала – вспененной пропилазы. В общем, манекен обрел такие свойства, которым ученые дали название квазижизнь. «Коханка» после смерти Фогеля начала свой долгий путь по улицам города к могиле своего создателя, того, кто и вложил в нее всю свою душу. Ее движения были очень медленными, и видимо передвигалась она только ночью, днем же маскируясь под многочисленные скульптуры на клумбах или кариатиды. И теперь вот она свое отстрадала, пока снова не пожелала жить – в нашем веке, в будущем.