В одном из киевских НИИ в повести Владимира Савченко «Пятое измерение» (1988) несколько молодых сотрудников создали удивительную установку – эмоцитрон, с помощью которой представилась возможность путешествовать по так называемым параллельным мирам.

Подобное путешествие не было в полной мере физическим переносом, представляя собой некий симбиоз динамического перемещения тела и сознания. И чего тут было больше сказать сложно. Главный герой Алексей Евгеньевич Самойленко, «попрыгав» в разных мирах этого пятого измерения теперь стремился попасть в Нуль – тот самый, настоящий, для него мир, из которого он впервые ушел в путешествие. Правда, это не было легкой задачей, т.к. у него и его товарищей еще не было понимания целенаправленных (по своему хотению) уходов и приходов в параллельные миры. Поэтому Алексей всё время искал свой главный мир – Нуль. Основной сюжет повести предлагает читателю не столько перипетии этих путешествий, а взаимоотношения в исследовательском институте, в кругу своих коллег и друзей, его непростые взаимоотношения с женщинами. В этих своих «прыжкам по измерениям» он видел самые различные варианты своей жизни – ведь параллельные миры это не что иное, как совокупность жизненных развилок, когда нужно принимать то или иное решение, и от этого будет зависеть последующая жизнь героя. Миллионы разветвлений, а значит миллионы параллельных миров, где Алексей Самойленко может стать видным ученым или отсидевшим тюремный срок забулдыгой, жениться на любимой или нелюбимой женщине. Где-то он терял друзей, где-то приобретал новые знания после прибытия экспедиции с Меркурия.

В финале повести, благодаря его ближайшему другу и жене в массе иных миров Люсе (а теперь «пришельцам» из одного из таких измерений), он попадает в утопический мир всеобщего благоденствия. Телепатия, биокрылья, летающие острова «лапуты», космический лифт – всё это существовало в одном из параллельных миров, а значит где-то в далеком прошлом развития мира пошло по иному пути, что и привело к таким общественно-политическим формациям и благоденствию всего человечества. Но для него посещение этого прекрасного мира было лишь временным путешествием. Он возвратился назад с четким пониманием того, что «...никакого прекрасного будущего время нам не приготовило. Верование, что XXI век окажется лучше ХХ, того же сорта, что и убеждение, будто одиннадцатый час утра лучше десятого. Чем лучше-то, в обоих по шестьдесят минут!»