СССР

| Библиография на русском языке

| О жизни и творчестве

Советский прозаик и детский поэт. В 1940-х десять лет служил в пограничных войсках в Заполярье, у Белого моря. Затем учился в Литературном институте в Москве (окончил в 1955 году); после окончания вуза был редактором в журнале «Смена», а затем в течение 15 лет работал в редакциях национальных литератур и прозы издательства «Советская Россия», сначала старшим редактором, затем заведующим. Этот опыт дал ему материал для двух повестей. Умер Михаил Карунный от туберкулеза в 53 года.

Из воспоминаний Михаила Лобанова («Наш современник, 2005, №11»):
«Многие из писателей помнят Михаила Даниловича Карунного. Писал он прозу и стихи. Вышла его книжка с забавными приключениями литературных героев, переселенных в реальную жизнь. Всю войну он прослужил в армии на Севере, навсегда полюбил его. У него есть стихотворение об этом: «Я хотел бы жить на юге, в море ласковом плескаться», далее что-то об озере Рица, и заканчивается так: «Только сердце мое вянет без пурги и без мороза». Недавно, в августе этого года, я впервые был на Белом море и могу понять теперь, как можно полюбить Север и говорить об этом непритязательными стихами Миши Карунного. Но больше он был известен в шестидесятых – начале семидесятых как заведующий отделом прозы издательства «Советская Россия», где его постоянно осаждала орава пишущих с рукописными детищами и с расчетливыми зазываниями в ресторан. Кстати, фамилия Михаила Даниловича так понравилась маститому писателю Ефиму Николаевичу Пермитину, что он попросил согласия ее владельца назвать этой фамилией своего героя (кажется, хорунжего или белого офицера).

Познакомился я с Карунным в журнале «Смена», где он работал и куда я временно пристроился где-то в 1956 году до перехода в другую редакцию. Был у меня тогда тяжелый период в жизни, и не забыть мне, как я приходил к нему в памятный мне большой малоэтажный дом старинной монастырской постройки (напротив Военторга, близ Арбата), где он жил вместе с женой и дочкой в одной просторной, с перегородкой, комнате, выходившей в общий длинный коридор. Сближал нас обоих и туберкулез. Он справлялся с ним просто: собирал все таблетки, которые выдавали ему ежедневно в санатории, и выбрасывал. У меня тоже был туберкулез, несколько лет меня лечили варварским методом, так называемым пневмотораксом, «поддуванием». Вонзалась игла между ребер (сначала через день, потом реже – до раза в неделю, в две недели и т. д.), впускался воздух между плеврой и тканью легкого, чтобы возникшей воздушной подушечкой уменьшить нагрузку пораженного участка легкого в дыхании, дать ему отдохнуть). Сначала воздух не пошел, потребовалось пережигание спаек, после чего «поддувался» лет семь, и это меня спасло, хотя и изуродовало правое легкое, резко сместило его, и дыхание пошло уже за счет второго, здорового легкого. Миша Карунный отказался от пневмоторакса и умер в 1973 году, пятидесяти с немногим лет. Незадолго до этого он позвонил мне и голосом, прерывавшимся через каждое слово, стенающим, сказал мне, что прочитал мои «Из памятного» в «Молодой гвардии». До этого ли ему было, а позвонил».

* * *

Андрей Мешавкин о фантастической прозе писателя:

Карунный написал только три небольших повести. В двух из них используется прием, в теории повествования получивший название «металепсис». Суть его состоит в нарушении границы между фиктивным и реальным миром. В повести «Эпопея» литературные персонажи материализуются в реальном мире, становясь причиной многих недоразумений, а в повести «Переполох в романе» персонажи начинают действовать вопреки воле создавших их писателей.

Из предисловия М. Лобанова к посмертному сборнику: «В повести «Переполох в романе» много забавного, смешного – в похождениях персонажей, вышедших из повиновения авторов, но надо было знать Карунного, чтобы за этой литературной мистификацией увидеть и почувствовать то вовсе не забавное, что навидался он в своей работе с рукописями, то печальное в литературных нравах, с чем ему приходилось встречаться как редактору».

Повесть «Секретное происшествие» сходна с ними по сюжету, но двигателем действия выступают пришельцы из XXX века.

Из предисловия М. Лобанова: «Мне хочется, чтобы читатель почувствовал, что автор с добрым чувством относится к своим героям». И эта доброта осталась в его повести «Секретное происшествие», это и стало самим настроением описываемой фантастической истории прилета на землю «инопланетян» из XXX века, – странных «контактов» и метаморфоз по этому случаю, житейских и моральных «несовпадений» и так далее. И все это согревается чувством доброго юмора, благожелательности, иногда хрупкой, как самое тогдашнее состояние автора, и оттого более трогательной».