|
 |
|
|
|
«19 сентября 1945 года в Ленинграде, на стадионе «Динамо», во время упорной борьбы между командами «Зенит» и МВО бухгалтер артели
«Ленэмальер-Цветэмаль» Андрей Андреевич Коноплев, опустив руку в правый боковой карман своего песочного цвета летнего пальто (он хотел достать
носовой платок, чтобы отереть с лица пот своего чрезмерного болелыцичества), нащупал в кармане незнакомый круглый предмет – что-то вроде мандарина,
завернутого в листик плотной хрустящей бумаги». Так, в повести Льва Успенского «Шальмугровое яблоко» (1972) и появился
неведомо откуда взявшийся плод, вроде яблока или, может быть, недозрелого граната, но покрытый пушком, как персик. Да еще к тому же от его тонкой
кожицы шло легкое, диковатое благоухание. Но это еще ничего, самое странное было написано на бумаге: «Это – первое. В день третьего ты придешь ко
мне, Золотоликая!». Но далее череда неожиданностей продолжилась после матча уже дома, куда ранее какой-то то ли китаец то ли кореец принес и
передал бухгалтеру пакет. А в нем были завернуты два предмета: небольшой лакированный черный ящичек с орнаментом и плотная книжка в сером
парусиновом переплете, на котором химическим карандашом по-мокрому написано: «А. Коноплев. Дневник №2»! Хорошо, если бы это оказалось
розыгрышем, но в шкатулке наш герой обнаружил еще один пушистый плод с запиской: «Это – второе. В день третьего ты придешь ко мне, Золотоликая...»
После этого случая Андрей Андреевич как истинный Шерлок Холмс приступил к расследованию странного случая его собственной жизни. Дневник
рассказывал о каком-то месте, где-то между Нижней рощей казуарин и Вулканом Голубых Ткачиков, яблоки источали слабый нежный аромат, жена
считала, что над её мужем, любителем приключенческой литературы, кто-то здорово подшутил, а сам обладатель двух плодов и собственного дневника
ничего не мог понять. Правда, одна ниточка у бухгалтера все же имелась. Когда он на стадионе обнаружил в своем кармане невесть что, сидевший рядом
с ним друг-болельшик контр-адмирал Василий Андреевич Зобов (когда Коробов показал ему находку) снял пенсне и произнес:
– Те-те-те, дорогой товарищ! А откуда оно у вас? Где вы его взяли? Да вы же богач! Знаете, что это такое? Ей-богу, это шальмугровое яблоко!
В общем, ни помологи, ни отдел тропический растений одного из НИИ, ни сам адмирал, который отправился в многомесячную командировку, ему не
помогли. Пять месяцев (ровно до 13 марта 1946 года) ничего не происходило. Даже какие-то смутные воспоминания об экзотическом месте и
пробивавшееся в мозгу имя «Тук-кхаи», он отнес к разыгравшемуся воображению.
А затем пришло письмо из Академии наук СССР, первые строки которого еще более запутали умозаключения героя: «Гражданин Коноплев, – писал
к нему кто-то, преисполненный гнева и презрения, – гражданин Коноплев! Если уж вы каким-то чудом спаслись и, несмотря ни на что, остались в живых,
то по меньшей мере странно, что вы, зная все, столько лет не подавали о себе никаких известий. Чем прикажете объяснить это, мягко говоря, странное
молчание?». А дальше речь шла о каком-то острове Калифорния, о погибших товарищах, о Викторе Михайловиче, Бернштейне, Круглове и какими-то
работниками второй группы. Да к тому же, оказывается, на нем числится подотчетная сумма в размере ста тысяч рублей.
Ну и, наконец, в этом письме приподнималась таинственность над неизвестными тропическими плодами. Пишущий ему профессор А. Ребиков,
возмущено бросает: «Я отказываюсь понять, каким образом вы, вернувшись в Ленинград столько времени назад, сумели сохранить в целости и свежем
состоянии не семена, а самые плоды калава. Тем не менее они у вас есть, а вы не можете не знать, что каждое семя этого дерева – сокровище, которое
ни один частный человек и дня не имеет права держать в своих руках». Добавила тумана и пришедшая к нему домой жена профессора-ботаника
Виктора Михайловича Светлова, которая умоляла того рассказать всё о судьбе участников погибшей во время большого филиппинского землетрясения
шальмугровой экспедиции на остров Калифорния в Тихом океане, состоявшейся летом 1935 года.
Что это? Какая-то ошибка? Он никак не мог участвовать в драматических событиях, произошедших много лет назад на далёком экзотическом острове, т.к.
уже лет двадцать никуда не выбирался из Ленинграда. Но ведь был на его ноге звездообразный шрам, упомянутый в последнем письме Светлова из
джунглей. А еще была больничная койка в Военно-медицинской академии, куда он попал после попадания под машину. Он пролежал со сломанным
ребром, поврежденной ногой и черепом, с тяжелым шоком, в качестве неизвестного несколько месяцев без сознания, пока его не нашла там жена. И
только теперь он узнал от жены, что «наезд» тот произошел-то 17 декабря 1934 года, а возвращение его домой – 22 января. Но тридцать седьмого года!
Но и это еще не всё. В марте 1935 года он бежал из клиники и целых два года никто не знал где он и что с ним. А затем просто позвонил в дверь
собственной квартиры и сказал опешившей жене, что пришел. Для него эти два годы были вырваны из сознания и чтобы его еще больше не травмировать,
женщина убедила мужа, что он попал под машину и пролежал полтора месяца в больнице в беспамятстве.
Из «Дневника №2» он узнал, что действительно участвовал в экспедиции Светлова, что обучил свободолюбивых жителей острова европейскому
воинскому искусству для борьбы с белыми захватчиками их острова, что стал мужем правительницы этого мира, мужем Золотоликой, Матери сынов
Туккхаи, и что у него там родился сын. Звали его на острове Бхангом и Золотоликая спустя некоторое время отпустила его на родину, чтобы тот донес до
своих драгоценные семена шальмугры – бесценного лекарства от проказы. Ведь «в золотистых яблоках, что созревают на ветках дерева калав,
содержатся семена, напитанные чудотворным маслом. Добывая его, люди Востока испокон веков платят за него своими жизнями. Добытое, отжатое, оно
ценится на вес золота. Несколько капель маслянистой жидкости, введенные в вены самого тяжкого лепротика – прокаженного, делают, согласно
восточным медикам, то, что мы привыкли считать легендой, мифом».
Но правительница взяла клятву со своего мужа, что когда ее остров будет освобожден от белых колонизаторов, она пришлет ему одно за другим три
шальмугровых яблока. «И когда третье коснется рук твоих, ты оставишь все и пойдешь ко мне. А чтобы тебя не смущали многие призраки, вот тебе
знамение: утром того дня, когда ты узришь третье яблоко, поздним утром ты увидишь О-Ванга, бога моей страны, сидящим, как он сидит перед тобой
здесь, и плоды дуриана будут лежать на земле у ног его». Вот тогда он и должен вернуться к Золотоликой.
Каким же образом он вернулся в Советский Союз, совсем не помнил, как не помнил до сей поры и своего пребывания на Калифорнии, где, как явствует
из дневника, действительно погибли остальные участники экспедиции. Да и пока до конца не верил в то, что это всё произошло именно с ним. Не верил
до тех пор, пока на работе на его столе не появилось третье шальмугровое яблоко. С тех пор Андрей Андреевич Коноплев пропал навсегда...
© Виталий Карацупа, 2014
|
|
|
|
