 |
|
|
|
«Вся моя жизнь – в моих книгах. Пусть там потомки и ищут ответа»
- Стефан Евзибиевич (Степан Евсеевич) Гриневский – отец (1843-март 1914)
- Анна Степановна (Лепкова) Гриневская – мать (1857-1895)
- Наталия Степановна Гриневская – приемная старшая сестра (1878-19..)
- Александр Степанович Гриневский – старший брат (1879-1879)
- Антонина Степановна Гриневская – младшая сестра (1887-1969)
- Екатерина Степановна Гриневская (Маловечкина) – младшая сестра (1889-1968)
- Борис Степанович Гриневский – младший брат (1894-1949)
- Николай Степанович Гриневский – младший брат (1896-1960)
- Варвара Степановна Гриневская – младшая сестра (1898-19..)
- Ангелина Степановна Гриневская (Подвысоцкая) – младшая сестра (1902-1971)
- Лидия Авенировна Борецкая – мачеха (1865-1941)
- Павел Дмитриевич Борецкий – сводный брат (1884-19..)
- Вера Павловна Абрамова (Гриневская, Калицкая) – первая жена (9.04.1882 – 14.05.1951)
- Нина Николаевна (Миронова) Грин – вторая жена (1894-1970)
Александр Степанович Гриневский (Грин – его литературный псевдоним) родился 23 августа 1880 года в Слободском, уездном городке Вятской
губернии. А в городе Вятке прошли годы детства и юности будущего писателя. Первое слово, которое первенец Саша Гриневский сложил из букв,
сидя на коленях у отца, было слово «море»... Саша был сыном участника польского восстания 1863 года, сосланного в провинциальную Вятку.
Бухгалтер земской больницы, отец едва перебивался – без радости, надежды и мечты. Его жена, изможденная и больная, утешалась мурлыканьем
песен – в основном скабрезных или воровских. Так и умерла тридцати семи лет… Вдовец, Стефан Гриневский, остался с четырьмя полусиротами
на руках: у 13-летнего Саши (самого старшего) тогда были брат и две сестры. Со временем отец будущего писателя женился вторично, и мачеха
привела в дом своего сына. А для полноты счастья в положенный срок родилось и общее чадо.
…С чем повезло семье польского ссыльного, так это с книгами. В 1888 году погиб на службе подполковник Гриневский, Сашин дядя. С похорон
привезли наследство: три больших сундука, набитых томами. Они были на польском, французском и русском языках.
Тогда-то восьмилетний Александр впервые ушел от реальности – в притягательный мир Жюля Верна и Майна Рида. Эта вымышленная жизнь
оказалась куда интересней: бескрайний морской простор, непролазные чащи джунглей, справедливая сила героев навсегда покорили мальчишку.
Возвращаться к действительности совсем не хотелось...
Когда Саше исполнилось девять, отец купил ему ружье – старое, шомпольное, за рубль. Подарок отрешил подростка от еды, питья и на целые дни
увел в лес. Но не только добыча влекла паренька. Он полюбил шепот деревьев, запах травы, сумрак зарослей. Здесь никто не сбивал с мысли, не
портил грез. А стрелять – невелика наука. Порох – с ладони, пыж – из бумаги, дробь – на глазок, без номера. И летели пух и перья – галок, дятлов,
голубей... Дома съедалось всеми все.
В тот же год недоросля отдали в Вятское земское реальное училище. Овладевать знаниями – дело трудное и неровное. Отличными успехами
отмечались закон Божий с историей, пятеркой с плюсом – география. Арифметику самозабвенно решал отец-счетовод. Зато по остальным предметам
в журнале маячили двойки да колы...
Так и проучился несколько лет, пока не выгнали. Из-за поведения: дернул черт рифмы плести, ну и сварганил стишок о любимых учителях. За вирши
и поплатился...
Потом было городское четырехлетнее училище, в предпоследний класс которого Александра устроил отец. Здесь новый ученик выглядел одиноким
энциклопедистом, но со временем опять дважды оказался исключаем – за хорошие за всякие дела...
Восстановили ослушника только по милости Божьей. Зато последние месяцы Гриневский отучился старательно: узнал, что аттестат об окончании
заведения открывает дорогу в мореходные классы.
Наконец – вот она, дорога в большой, манящий, неизвестный мир! За плечами – шестнадцать лет, в кармане – 25 рублей. Их дал отец. Еще пилигрим
взял харч, стакан, чайник и одеяло с подушкой.
Пароход отчалил, забирая на быстрину. Сестры завыли, младший брат зашмыгал носом. Отец долго щурился против солнца, провожая глазами
путешественника. А тот, преисполненный взволнованной открытости новизне, уже забыл про дом. Все мысли занял океан с парусами на горизонте...
Одесса потрясла юного жителя Вятки: улицы, засаженные акациями, или робиниями, купались в солнечном свете. Увитые зеленью кофейни на террасах
и комиссионные магазины с экзотическими товарами теснили друг друга. Внизу шумел порт, напичканный мачтами настоящих кораблей. И за всей
этой суетой величаво дышало море. Оно разъединяло и соединяло земли, страны, людей. А когда очередное судно направлялось в поблескивающие
голубые объятия дальней дали, море словно бы передавало его небу – там, за горизонтом. Такой эффект лишь усиливал впечатление причастности
обеих стихий Высшему Промыслу.
...Но это издали. Вблизи преобладала горькая проза. Обойдя весь порт, Александр нигде не смог наняться на корабль. Лишь один помощник капитана
участливо предложил:
– Могу взять юнгой...
Однако новичок уже знал, что ученикам не платят – наоборот, с них берут за питание. Знакомство с прекрасным будущим окончилось ночлежным
подвалом. Здесь роились грузчики с босяками, зато постой был копеечным. Паренек начал было выпытывать у безработных матросов-соседей про
дальние страны, ужасные тайфуны, дерзких пиратов... Но те, будто договорясь, сводили ответы к деньгам, пайкам и дешевым арбузам.
...Со временем у юного искателя дальних странствий сложился привычный маршрут: босяцкая столовая – порт – бульварная скамья. Скуку разгоняло
пятиразовое купание за волноломом – пока однажды, забывшись, пловец чуть не утонул. Невесть как разгулялась волна, и он, уже обессиленный,
не мог выбраться на опустевший берег. Лишь 99-й вал милостиво зашвырнул бедолагу на сушу, взяв плату его нехитрой одежонкой. Так, в чем мать
родила, и пришлось шнырять по причалам! Какой-то грузчик пожалел, ссудил обносками...
Через два месяца, наконец, повезло: Александра взяли юнгой на пароход «Платон». Восемь с половиной рублей за ученичество телеграфом выслал
отец.
Наука началась от азов: бывалые матросы посоветовали глотать якорную грязь – спасает при морской болезни. Юнга с готовностью повиновался всем,
но... Так и не научился вязать узлы, свивать лини, сигналить флажками. Даже «отбивать склянки» не получалось – из-за отсутствия резкого двойного
удара в обе стороны колокола-рынды.
За все плавание Сашик ни разу не спустился в машинное отделение – что уж говорить о названиях парусов, снастей, такелажа, рангоута. Парня
держал плен собственных представлений о морской жизни...
Плавание на «Платоне» сменилось прежним никчемным существованием, осложненным надвигающимися холодами. Однообразные серые недели
складывались в месяцы. Предложение сходить в Херсон «матросом за все» показалось волшебной музыкой в гробовой тиши. Судно – парусная
шлюпка «Святой Николай»; команда – судовладелец, он же шкипер, и его сын; груз – черепица. Плата – шесть рублей. Выбирать не приходилось.
Рейс был тяжелым. Грин кашеварил, рубил дрова, стоял вахты и спал на голых досках под мокрым тряпьем. А вокруг насвистывал ветер при
четырехградусном холоде. Но море было так близко, дали так чисты, а дельфины, резвясь, так мило поглядывали!..
В Херсоне Александр потребовал расчет. Оказалось, он еще должен за раздавленную в беготне черепицу. В итоге стороны расстались, каждая
при своем. В Одессу Грин вернулся безбилетником на какой-то посудине.
...Ранней весной ему повезло: взяли матросом на корабль «Цесаревич», принадлежащий Русскому обществу пароходства и торговли. Рейс в
Александрию оказался единственным заграничным в его жизни. Ни Сахары, ни львов Александр в Египте не увидел. Выйдя на окраину города,
оступился в арык с мутной водой, посидел на пыльной обочине, помечтал... А потом вернулся в порт: время поджимало. Так завершилась его
африканская эпопея.
Жизненная палитра Грина изобиловала мрачными красками. После Одессы он вернулся на родину, в Вятку – опять к случайным заработкам. Но жизнь
упорно скупилась на место и занятие для горемыки... Через год Александр оказался в Баку, где первым делом подхватил малярию. Эта хворь надолго
привязалась к писателю. Краткосрочная работа на нефтепромыслах сменилась долгим нищенским бездействием; рыбацкая карьера и вовсе длилась
неделю: подкосила лихорадка. Недолго проплавав матросом, Грин опять вернулся к отцу...
А весной подался на Урал – за золотыми самородками. Но там, как и везде, мечты оборачивались суровой действительностью. Горы, поросшие синим
лесом, берегли свои золотые жилы. Зато пришлось вдоволь намучиться в рудниках, шахтах и депо. Черная работа у домен, на лесосеках и сплаве.
Отдых на казарменных нарах, где рядом, вместо тропического солнца, краснела железная печка...
Гриневский решил добровольно вступить в царскую армию – это был акт отчаяния... Весной 1902 года юноша очутился в Пензе, в царской казарме.
Сохранилось одно казенное описание его наружности той поры. Такие данные, между прочим, приводятся в описании: «Рост – 177,4. Глаза –
светло-карие. Волосы – светло-русые. Особые приметы: на груди татуировка, изображающая шхуну с бушпритом и фок-мачтой, несущей два
паруса...»
Искатель чудесного, бредящий морем и парусами, попадает в 213-й Оровайский резервный пехотный батальон, где царили самые жестокие нравы,
впоследствии описанные Грином в рассказах «Заслуга рядового Пантелеева» и «История одного убийства». Через четыре месяца «рядовой Александр
Степанович Гриневский» бежит из батальона, несколько дней скрывается в лесу, но его ловят и приговаривают к трехнедельному строгому аресту
«на хлебе и воде». Строптивого солдата примечает некий вольноопределяющийся и принимается усердно снабжать его эсеровскими листовками
и брошюрами. Грина тянуло на волю, и его романтическое воображение пленила сама жизнь «нелегального», полная тайн и опасностей.
Пензенские эсеры помогли ему бежать из батальона вторично, снабдили фальшивым паспортом и переправили в Киев. Оттуда он перебрался в
Одессу, а затем в Севастополь. Вторичный побег, да еще отягченный связью с эсерами, стоил Гриневскому двухлетнего тюремного срока. А
неудачная третья попытка оставить неволю закончилась бессрочной сибирской ссылкой...
В 1905 году 25-летний Александр бежал и добрался до Вятки. Там он и жил по украденному паспорту, под фамилией Мальгинов, до самых
Октябрьских событий. «Я был матросом, грузчиком, актёром, переписывал роли для театра, работал на золотых приисках, на доменном заводе,
на торфяных болотах, на рыбных промыслах; был дровосеком, босяком, писцом в канцелярии, охотником, революционером, ссыльным, матросом
на барже, солдатом, землекопом…»
Долго и болезненно Александр Степанович искал себя как писателя...
Он начинал свой литературный путь как «бытовик», как автор рассказов, темы и сюжеты которых он брал непосредственно из окружающей его
действительности. Его переполняли жизненные впечатления, вдосталь накопленные в годы странствий по белу свету...
С особой любовью вспоминал Грин об уральском богатыре-лесорубе Илье, который обучал его премудростям валки леса, а зимними вечерами
заставлял рассказывать сказки. Жили они вдвоем в бревенчатой хижине под старым кедром. Кругом дремучая чащоба, непроходимый снег,
волчий вой, ветер гудит в трубе печурки... За две недели Грин исчерпал весь свой богатый запас сказок Перро, братьев Гримм, Андерсена,
Афанасьева и принялся импровизировать, сочинять сказки сам, воодушевляясь восхищением своей «постоянной аудитории». И, кто знает,
может быть, там, в лесной хижине, под вековым кедром, у веселого огня печурки и родился писатель Грин...
Первое произведение будущего писателя было опубликовано в 1906 году – рассказ «Заслуга рядового Пантелеева», подписанный псевдонимом
«А.С.Г.». Этот рассказ был написан по заказу местного лидера социал-революционной партии Наума Быховского и представлял собой анти-армейскую
агитку. Он вышел тоненькой 24-страничной книжицей в московском издательстве «Народная жизнь», весь тираж которого чуть позже был
сожжен полицией. Выкристаллизовался и псевдоним автора: А. С. Грин. (Сперва были – А. Степанов, Александров и Гриневич – литературный
псевдоним был необходим писателю. Появись в печати подлинная фамилия, его сразу же водворили бы в места не столь отдаленные).
Псевдоним «А. С. Грин» впервые возник с рассказом «Случай» (1907), в том же году вышла в свет его первая книга – «Шапка-невидимка», а в
1909 году появляется первое романтическое произведение автора – рассказ «Остров Рено», с которого, собственно, и начинается тот Грин, которого
мы знаем. Сам писатель объясняет происхождение своего «заграничного» псевдонима тем, что именно так, коротко, окликали ребята Гриневского в
школе. «Грин-блин» – была одна из его детских кличек.
Потом были другие работы – более чем в ста периодических изданиях... Общим числом более 400 произведений.
Доступ в солидные журналы для А. Грина был закрыт сначала неизвестностью, затем непризнанием. В послереволюционном Петрограде М. Горький
выхлопотал писателю-нелегалу комнату в Доме искусств и академический паек... И Грин был теперь не один: он нашёл подругу, верную и преданную
до конца, как в его книгах. Ей он посвятил бессмертную феерию «Алые паруса» – книгу, утверждающую силу любви, человеческого духа,
«просвеченной насквозь, как утренним солнцем», любовью к жизни, к душевной юности и верой в то, что человек в порыве к счастью способен
своими руками творить чудеса...
Очень изыскано описывает Грина в своей книге воспоминаний, хорошо знавший романтика, Михаил Слонимский: «Это был очень высокий человек
в выцветшей желтой гимнастерке, стянутой поясом, и черных штанах, сунутых в высокие сапоги. Широкие плечи его чуть сутулились. Во всех
движениях его большого тела проявлялась сдержанность уверенной в себе силы. Резким и крупным чертам длинного лица его придавал особое,
необычное выражение сумрачный взгляд суровых, очень серьезных, неулыбавшихся глаз. Высокий лоб его изрезан был морщинами, землистый цвет
осунувшихся, плохо выбритых щек говорил о недоедании и только что перенесенной тяжелой болезни, но губы были сжаты с чопорной и упрямой
строгостью несдающегося человека. Нос у него был большой и неровный…
Громадная фигура Александра Грина стала появляться в двадцатые годы на литературных собраниях, внушая молодежи некоторый страх и почтение.
Грин слушал споры и дискуссии писателей и молчал. Он был неразговорчивый и невеселый человек. Этот сорокалетний «старик» не очень доверчиво,
но очень внимательно присматривался к молодым советским писателям, начинавшим тогда свою работу. В рассказе одного из молодых, читавшемся
публично, попалась фраза: «Небо было как небо», и это был единственный случай, когда Грин рассердился и расстроился. «„Небо было как небо", –
повторял он. – „Небо было как небо"...» И просил меня передать молодому писателю, что так нельзя. Сам он в разговор с ним не вступил…
Александр Грин, одинокий, нелюдимый, угрюмый, не был злым человеком и не был злым писателем. В этом большом и сильном теле жила страстная
мечта о доброй жизни и добром человеке, воплощающем в жизнь мечты о счастье человеческом. Что же касается разных литературных групп, то Грин
никогда ни в каких группах не состоял, он жил и умер писателем-одиночкой. Он не понимал и не признавал групповой борьбы, отвергал зависть и
склоку».
В 1924 году Грин и его жена Нина Николаевна (впоследствии написала замечательные воспоминания о Грине) переехали из Петрограда в Феодосию.
(Она идёт на «спасительную хитрость», чтобы отдалить мужа от затягивающей богемы: симулирует сердечный приступ и получает «заключение» врача
о необходимости переменить место жительства).
...Он всегда мечтал жить в городе у тёплого моря. Здесь прошли самые спокойные и счастливые годы его жизни, здесь были написаны романы
«Золотая цепь» (1925) и «Бегущая по волнам» (1928).
Крымский период творчества Грина стал как бы «болдинской осенью» писателя, в эту пору он создал, вероятно, не менее половины всего им
написанного. Его комнату занимали только стол, стул и кровать. А на стене, против изголовья, красовалась просоленная деревянная скульптура
из-под бушприта некоего парусника. Корабельная дева провожала писателя ко сну и встречала на рассвете. Грин окунулся в свой выстраданный
сказочный мир...
Но к концу 1920-х годов издатели, до этого охотно печатавшие книги Грина, перестали брать их совсем. В 1930-м ему удалось выпустить в свет свой
последний роман с символичным названием «Дорога никуда». Замысел этой грустной книги возник у писателя на выставке картин, где его поразила
гравюра английского художника. Она изображала дорогу, исчезающую за пустынным холмом, и называлась «Дорога никуда». Герой ромна – мечтатель
и одиночка Тиррей Давенант – скитается по миру в поисках двери, которая приведет его в Волшебную страну, но вскоре он вынужден покинуть ее,
а спустя девять лет он умирает в далекой стране.
Грусть и неизбежность этому роману, несомненно, добавила Грину окружающая его действительность. Денег не было, не помогли и хлопоты друзей
об устройстве уже больного писателя в санаторий. Грин заболел, в сущности, от недоедания и от тоски, потому что впервые жизнь показалась ему
«дорогой никуда». Он не знал, что настоящая его слава ещё впереди...
Грин был не только великолепным пейзажистом и мастером сюжета, но и еще очень тонким психологом. Он писал о неизученности и могуществе
природы, о самопожертвовании, мужестве – героических чертах, заложенных в самых обыкновенных людях. Наконец, очень немногие писатели так
чисто, бережно и взволнованно писали о любви к женщине, как это делал Грин.
Литературное наследие Грина гораздо шире, многообразнее, чем это можно предположить, зная писателя лишь по его романтическим новеллам,
повестям и романам. Не только в юности, но и в пору широкой известности Грин наряду с прозой писал лирические стихи, стихотворные фельетоны
и даже басни. Наряду с произведениями романтическими он печатал в газетах и журналах очерки и рассказы бытового склада. Последней книгой,
над которой писатель работал, была его «Автобиографическая повесть», где он изображает свою жизнь строго реалистически, во всех ее жанровых
красках, со всеми ее суровыми подробностями.
Писатель скончался 8 июля 1932 года в Старом Крыму. Последним неоконченным произведением писателя был роман «Недотрога» – роман о
деликатных, ранимых и отзывчивых натурах, неспособных ко лжи, лицемерию и ханжеству, о людях, утверждающих добро на земле. «До конца
дней моих, – писал Грин, – я хотел бы бродить по светлым странам моего воображения».
На гористом старокрымском кладбище, под сенью старой дикой сливы, лежит тяжелая гранитная плита. У плиты скамья, цветы. На эту могилу
приходят писатели, приезжают читатели из дальних мест...
«Когда дни начинают пылиться и краски блекнуть, я беру Грина. Я раскрываю его на любой странице. Так весной протирают окна в доме. Все
становится светлым, ярким, все снова таинственно волнует, как в детстве». (Д. Гранин)
«Это писатель замечательный, молодеющий с годами. Его будут читать многие поколения после нас, и всегда его страницы будут дышать на
читателя свежестью такой же, как дышат сказки». (М. Шагинян)
«Александр Грин – писатель солнечный и, несмотря на трудную судьбу, счастливый, потому что через все его произведения победно проходит
глубокая и светлая вера в человека, в добрые начала человеческой души, вера в любовь, дружбу, верность и осуществимость мечты».
(Вера Кетлинская)
В 1960-х годах, на волне нового романтического подъема в стране, Грин превратился в одного из самых издаваемых и почитаемых отечественных
авторов, кумира молодого читателя (до этого, в разгар кампании против «безродных космополитов», книги писателя были вычеркнуты из планов
издательств, не выдавались в библиотеках)... Теперь же были открыты библиотеки и школы его имени, основаны Дома-музеи Грина в Феодосии,
Старом Крыму и Вятке...
И эта любовь не угасает по сей день... Сперва в Крыму, а в августе 2000 года – к 120-летию со дня рождения Александра Грина – и на родине
писателя, в г. Кирове (Вятка), на набережной, носящей его имя, был торжественно открыт бюст писателя.
Творчество Грина – черточка лица эпохи, частица ее литературы, притом частица особенная, единственная... В 2000 г. учреждена Всероссийская
литературная премия имени Александра Грина, она присуждается ежегодно «за произведения для детей и юношества, проникнутые духом романтики
и надежды», среди лауреатов этой премии – Кир Булычев и Владислав Крапивин.
«Выдуманная писателем, никогда не существовавшая на географических картах Страна Гринландия, внешне реалистическая и художественно
совершенная, также пронизывающая почти все главные произведения фантастика (в широком спектре – от НФ до фэнтези, готического романа и
«литературы ужасов») и общая романтическая недосказанность, – позволяют считать Грина одним из основоположников современной фантастической
литературы... недооцененным при жизни...» (А. Бритиков)
Произведения Александра Грина любимы и уже сто лет тревожат сердца читателей...
«Нет ни чистой, ни смешанной фантастики. Писатель должен пользоваться необыкновенным только для того, чтобы привлечь внимание и начать
разговор о самом обычном». (Александр Грин)
© Андрей Жигалин, 2008
Были использованы материалы Интернета и статьи:
В. Вихров «Рыцарь мечты» и А. Довбня «Капитан сочиненных морей»
Некоторые факты
- Существует с десяток неоконченных или утерянных произведений Александра Грина. Например, один из самых ранних и до сих пор не найденных его рассказов «Солдаты», упомянутый в 3-й редакторской книге В. Г. Короленко (журнал «Русское богатство», 1906-1907) или романы «Алголь – звезда двойная», задуманный автором летом 1921 года, и «Король мух» (1924).
- Александра Степановича Грина хоронили на следующий день после его смерти, девятого июля 1932 года. В 1944 году за могилой Александра Степановича была похоронена Ольга Алексеевна Миронова, мать Нины Николаевны Грин. Жена писателя скончалась в Киеве 27 сентября 1970 года и в завещании, обращенном к ее поверенным при жизни и душеприказчикам после смерти – Юлии Первовой и Александру Верхману, – она просила похоронить ее в семейной ограде между могилами ее матери и ее мужа. Однако власти отказались выполнить волю покойной. Во время войны, переживая трудные дни оккупации, она работала в немецкой конторе, за что после войны была осуждена в 1945 году на 10 лет по обвинению в пособничестве немцам. В итоге захоронение состоялось в пятидесяти метрах от ограды Грина. В Киеве Ю. Первова и А. Верхман решили тайно перезахоронить Нину Николаевну. Помочь им вызвались четыре человека: два Виктора, Феликс, Николай. Весь день 22 октября лил холодный дождь. Тем не менее ночью все собрались на кладбище. Рыть в ограде оказалось очень трудно, в земле было много камней. Когда закончили работу, А. Верхман включил магнитофон. В предутренней тишине на кладбище зазвучала музыка из «Реквиема» Моцарта. На следующий день была солнечная погода. Наступило 23 октября 1971 года, суббота, день рождения Нины Николаевны Грин. Так соединились на старокрымском кладбище Александр Степанович Грин, Нина Николаевна Грин и Ольга Алексеевна Миронова. Вплоть до 1993 года практически никто не знал, что под роскошным мраморным надгробием лежат двое – тот, кто написал «Алые паруса», и та, которой «Алые паруса» были посвящены...
- Памятник на могиле А. С. Грина в виде бегущей по волнам Фрези Грант, был создан скульптором и художником Татьяной Гагариной. Памятная надпись на памятнике была сделана лишь в 1997 году, когда Верховный суд Автономной Республики Крым полностью реабилитировал вдову писателя (посмертно), сняв с нее ложные обвинения. А в конце 1998 года могила А. Грина была осквернена. С надгробья исчезла метровая бронзовая скульптура Фрези Грант. Сотрудники милиции задержали подозреваемого – ранее судимого 26-летнего местного жителя, который признался, что разрушил памятник в надежде заработать на продаже цветного металла. 10 гривен (эквивалент – чуть менее 3 долларов) предложил ему за статую неизвестный скупщик. Фигурку, уже распиленную на части, восстановили, но самое интересное в этой истории то, что вандал, изуродовавший памятник, оказался внуком бывшего начальника МГБ, через руки которого и проходило в свое время дело Нины Грин.
- Н. Н. Грин вспоминала об одной интересной особенности: «Все знаменательные дни своей жизни Александр Степанович приурочивал к цифре «23», которую считал для себя счастливой: 23 августа 1880 года – его рождение; 23 июля 1896 года – отъезд в Одессу; 23 марта 1900 года – на Урал... 23 февраля 1921 года по старому стилю мы с ним поженились».
-
Именем Грина и героев его книг в настоящее время названы морские суда, приморские рестораны, улицы, памятные доски на стенах домов во многих городах и т.д. Именем повести писателя «Алые паруса» назван Всероссийский конкурс произведений для детей и юношества, который проводится с 2003 года с целью поощрения наиболее интересных и талантливых детских авторов, пропаганды их творчества, привлечения новых имен в детскую литературу. Городская библиотека в городе Слободском Кировской области носит имя своего знаменитого земляка. В Кирове и Крыму установлены памятные бюсты писателю. В 2005 году в Пермской области в деревне Архиповка краевед Леонард Дмитриевич Постников, основатель этнографического парка «Музей истории реки Чусовой», расположившегося среди леса и гор, открыл памятник Александру Грину. Памятник, созданный учеником Эрнста Неизвестного, бывшим чусовлянином, скульптором Виктором Бокаревым, расположен прямо в речке, на которой будущий писатель побывал в 1900-м году.
- В наше время существует три музея писателя:
- В 1982 году в СССР в количестве 500 штук была выпущена 6-сантиметровая юбилейная медаль «Александр Грин», сделанная из томпака (разновидность латуни с содержанием меди 88-97% и цинка до 10%). Автор этой медали – М. Шмаков.
Фильмография и экранизации
- 1923 – Последняя ставка мистера Энниока – по рассказу «Жизнь Гнора»
- 1958 – Акварель (СССР) – короткометражный телефильм по одноименному рассказу
- 1960 – Моргиана (ЧССР) – по роману «Джесси и Моргиана»
- 1961 – Алые паруса (СССР) – по одноименной повести
- 1967 – Бегущая по волнам (СССР-Болгария) – по одноименному роману
- 1968 – Рыцарь мечты (СССР) – художественный фильм о юности А. Грине
- 1969 – Колония Ланфиер (СССР-Чехословакия)
- 1972 – Моргиана (Morgiana) – по роману «Джесси и Моргиана» (Чехословакия)
- 1976 – Спаситель (Izbavitelj) – по рассказу «Крысолов» (Югославия)
- 1980 – Блистающий мир (СССР, эпизод передачи «Этот фантастический мир»)
- 1982 – Ассоль (СССР) – телефильм по повести «Алые паруса»
- 1984 – Блистающий мир (СССР) – по одноименному роману
- 1984 – Жизнь и книги Александра Грина (СССР) – телеспектакль по мотивам рассказов «Комендант порта» и «Штурман «Четырех ветров».
- 1986 – Золотая цепь (СССР) – по одноименному роману
- 1987 – Искатель приключений (СССР) – короткометражный фильм по повести «Синий каскад Теллури»
- 1988 – Господин оформитель (СССР) – по мотивам рассказа «Серый автомобиль»
- 1988 – Гнев отца (СССР) – короткометражный детский телеспектакль по одноименному рассказу
- 1990 – Сто верст по реке (Simts judzes pa upi) – по мотивам рассказов Александра Грина (СССР, на латвийском языке)
- 1990 – Да будет твоя Добродетель (Украина, к/ст «Укркинохроника») – документальный фильм о жизни и творчестве Александра Грина
- 1992 – Дорога никуда (Украина) – по одноименному роману
- 1995 – Гелли и Нок (Украина) – по мотивам рассказа «Сто верст по реке»
- 2001 – Алые паруса (Nachové plachty) – по одноименной повести (Чешская республика)
- 2007 – Бегущая по волнам (Россия-Украина) – по одноименному роману и другим произведениям
- 2012 – Александр Грин. Крым. Последние дни (Украина) – документальній фильм
Некоторые Интернет-ссылки
© Виталий Карацупа, 2008-2014
|
|
|
